Онлайн книга «Первая командировка»
|
Потом — мама... Она догадывалась, что у него с Люсей что-то серьезное, и не раз делала туманные, но достаточно прозрачные намеки. В общем, она хотела одного — чтобы все было честно и чисто. Но он все-таки боялся, что женитьба отнимет его у матери, и без того одинокой. Но однажды она сама прямо сказала, что хотела бы иметь невестку. Сказала: «Была бы у нас настоящая семья...» А Люся разговоры о женитьбе неизменно переводила в шутку: «А ты, оказывается, порядочный формалист». Или: «Ну зачем тебе справка из загса? Будешь класть ее под подушку как оправдательный документ?..» Или вдруг вроде даже серьезно: «Нет ничего легче, как зарегистрировать брак, а более важно — сохранить любовь». Или опять со смехом и целуя его: «Давай поженимся в церкви, там при этом поют...» В эту пору он первый раз повел Люсю домой, к маме. И Люся ей не понравилась. Она вела себя очень странно — самоуверенно и даже нахально. Такой он ее просто не знал, ни разу не видел. Она даже позволила себе сказать, что единственный сын — это очень опасный муж. — Опасный для кого? — спросила мама, — Для всех, — ответила Люся. Мама даже покраснела. В общем, не понравилась она маме. Виталий это ощущал каждую минуту, хотя мама была с ней очень мила, держалась весело, непринужденно, но именно эта веселость и была для Виталия тревожной. Потом он проводил Люсю домой. В метро и всю дорогу до ее подъезда они говорили о воякой чепухе. Виталий чувствовал, что Люся за эту чепуху прячется. — Возвращайся домой, — сказала она, как только они подошли к ее подъезду. — Тебе сейчас нужно быть с ней... — Она коснулась сухими губами его щеки и скрылась в подъезде. Он вернулся домой. У мамы глаза были заплаканные. Боже, она даже припудрила щеки! — Как тебе Люся? — спросил он, не желая оттягивать этот разговор ни на, минуту. Мама долго молчала и вдруг спросила: — А она не грубая... немного? — Да нет, мама. Она сегодня держалась как-то странно, будто нарочно хотела показаться хуже. — Ты говорил, она работает в справочном бюро? — Да. И одновременно заочно учится в МГУ, на историческом. — В справочном бюро, конечно, надо знать все. Чего там только не спрашивают! — усмехнулась мама и вдруг как-то обеспокоенно спросила: — Тебе же она нравится? — Я люблю ее, мама, — тихо ответил Виталий. — А раз любишь, о чем говорить? Поступай по сердцу. И с этого дня между молодыми людьми началось вот то горькое или досадное... Разговоры о загсе прекратились. Спустя несколько дней после знакомства с его мамой Люся сказала серьезно: — Давай отложим сие формальное дело. По-моему, мы оба к семейной жизни не готовы. К тому же тебе опять надо учиться. Как раз в это время Виталия, только что окончившего институт, по решению райкома партии мобилизовали в НКВД, и он стал ежедневно уезжать за город, где была спецшкола для таких же, как он, свежеиспеченных чекистов. Отношения с Люсей оставались прежние, но и с той же трещиной досады. Когда Виталий узнал о своем назначении в тот далекий городок, подумал: «Ну вот, все теперь и решится, мы должны уехать, туда вместе». Примчался к Люсе. Она выслушала его так спокойно, будто он говорил о поездке на выходной день за город. Он даже обиделся. А Люся, немного помолчав, сказала, и тоже очень спокойно: — Знаешь что?! Сама судьба назначает нам главный экзамен. Поезжай. Я останусь в Москве. Мы оба сможем узнать, действительно ли мы не можем жить друг без друга. Правда, интересно это выяснить? С тем он тогда и уехал. Самарин прохаживался возле станции метро «Кировская». Люся жила поблизости, на улице Мархлевского. Как они сейчас встретятся? О чем будут говорить? Может, решат пойти в загс? И вдруг подумал, что идти в загс теперь просто нелепо — в понедельник он должен явиться по месту службы, и, что с ним будет во вторник, куда его кинет судьба, даже представить себе невозможно. И все-таки самое главное сейчас для него — война... И тут он увидел, услышал военную Москву. На цоколе дома — белая стрела и надпись: «Бомбоубежище». Динамик на том же угловом доме разбрасывал четкие, тугие слова: — «От Советского информбюро... Наши войска продолжали...» — Виталий, здравствуй, — услышал он за спиной и обернулся. Сначала он увидел только ее глаза — голубые, настежь распахнутые, радостные, безумно близкие, — потом он увидел ее такое знакомое платье — синее, в полоску, с глухим воротничком. Мгновенная встреча одних глаз — и они обнялись, слились губами. Затянулся этот их поцелуй на улице, но никто не обращал на них внимания — улице было не до них, да и привыкла улица, что сейчас все прощаются... Люся отстранилась от него и рассмеялась: — По-ошли ко мне, я приготовлю ми-ировую яичницу. — Она взяла его под руку, и они пошли. — Я даже водки купила. Он шел молча, отдаленно слыша Люсин голос и гулко — удары крови в висках. Сели за стол. Люся суетилась и говорила, говорила, говорила... Вот, оказывается, у брата нет рюмок: «Он со своими соколами пил из стаканов», «Сегодня я с великим трудом откупорила первую в своей жизни бутылку водки, дай бог, и последнюю», «А на работе у меня такой гвалт и шум, что к концу дня голова распухает!». И вдруг сказала: — Я почему-то решила, что ты погиб. Поглядела на карте, где твой город, потом услышала про него в сводке и решила... — Могло случиться, — сказал он, удивившись про себя, что там он всерьез не думал, что может погибнуть, хотя и делал все, чтобы этого не случилось. И спросил: — Уронила горькую слезу? Люся кивнула, глядя прямо ему в глаза: — А как подумала, сразу пошла к твоей маме. Такая тоска взяла, и никого нет вокруг. Она у тебя молодец. Разгадала меня. Говорит: «Витальку не так просто убить». Уверенно так сказала, а у самой в глазах — страх. Хорошо мы с ней тогда посидели. Тебе не икалось однажды... там? — Один раз, помнится, икнул, — ответил он. Ему почему-то не хотелось вести этот разговор всерьез. — Ра-асскажи, что было-то с тобой. Но сначала давай выпьем за встречу. Они выпили. — Бр-р... — Люся отставила от себя рюмку. — Ну? — Знаешь... столько было всякого, а подумаешь — так ничего интересного. И важно одно — живой. — Фашистов видел? — Толком и близко — одного мотоциклиста, а то все больше издалека. — Ну а с этим... поговорил? — Не успел. Мой товарищ его убил. — Кто был с тобой? — Да так... один странноватый тип... Мы соединились с ним случайно. Люсины вопросы отшвыривали его туда, в те чертовы дни, к их, как уже выяснилось, несущественным подробностям, а он возвращаться туда не хотел. |