Онлайн книга «"Я - 11-17..."»
|
— Хорошая картина, — спокойно произнес Дементьев и пошел дальше, услышав за спиной облегченный вздох смотрителя. Дементьеву стало жалко этого честного, неопытного старичка. Осмотрев весь музей, они прошли в кабинет смотрителя. — А где хранятся фонды? — равнодушно спросил Дементьев. — В подвале, господин капитан, — подобострастно ответил старичок. — Можно посмотреть? — Дементьев снова увидел округлившиеся от страха глаза старичка. — Впрочем, у меня сейчас нет времени. В другой раз. Ваш подвал глубокий? — О да, там сотни полотен. — Строго секретно должен предупредить вас, что в самое ближайшее время мы ожидаем интенсивную бомбардировку города русской авиацией. Все богатства вашего музея могут превратиться в пепел за один час. Нужно снять с рам все картины и упаковать их в ящики, которые сложить в подвал. Упаковать нужно все, что хранится в фондах. Срок — два дня… Смотритель молчал, опустив голову. — Ну что, вам это непонятно? — Почему? Все понятно. — Вот и хорошо. Для ускорения дела опись картин делать не надо. На ящике ставить только цифру, обозначающую, сколько в нем картин, и все. Глаза у смотрителя оживились. Дементьев еще раз убедился, что старичок положительно не умеет владеть собой. — Да-да, мы всё так и сделаем. Послезавтра можете прийти проверить. — Послезавтра утром я зайду непременно. До свидания… Вскоре Дементьев докладывал Мельху о своей поездке в музей. — Надо думать, — говорил он, — что замена нескольких картин действительно произведена. Снятые картины, они, вероятно, спрятали в подвале, а там хранятся сотни полотен и царит дикий хаос. В течение двух дней мы все картины отделим от рам и упакуем в ящики. Фонды — тоже. Я поставил в музее часового — и оттуда они не вынесут и тряпки. Если я найду неупакованным хоть один кусочек, — Дементьев показал половину пальца, — я расстреляю всю их шайку! — Прекрасно, Рюкерт! — воскликнул Мельх. — Спасибо. Ну, а я, пока вы там были, посетил вашу квартиру. Дементьев нахмурился, хотя знал, что ничего опасного для него полковник на квартире обнаружить не мог. — Извините, Рюкерт, но я решил сделать это сам. В моем отделе гестапо — это я, и лучше, что туда сходил я, а не кто-нибудь другой. — Неужели неверие друг в друга стало в нашей среде обязательным? — огорченно спросил Дементьев. — Люди гестапо никогда никому не верили. В этом их служба. В общем, они уже заинтересовались вами, но я сказал, что за вас отвечаю я сам. И больше ради проформы решил съездить на вашу квартиру… Почему вы так мрачно это воспринимаете? Ведь ничего страшного не произошло. Наоборот, мать и дочь отзываются о вас прекрасно. Это ваш Железный крест лежит там на столе? — Мой. — Почему вы не сказали мне об этой вашей награде? — Солдаты орденами не хвастают, они их хранят как воспоминание о битвах. — Вы молодец, Рюкерт!… Между прочим, я бы на вашем месте обратил внимание на дочку художника. Прелестный цветочек, а? — Иметь на войне романы солдатским уставом не предусмотрено, — сурово произнес Дементьев. — Но, если в данном случае вы устав нарушите, я не взыщу… — Мельх засмеялся. — Вы свободны, Рюкерт. — Я хотел спросить у вас… — Завтра, завтра, капитан. Мне очень некогда. Идите… Дементьев вышел на улицу и в глубоком раздумье стоял у подъезда. В странное попал он положение: так удачно закрепился в одном из отделов временного штаба, попал, как ему казалось, в отдел, который ближе многих других находится к эвакуации, а получилось так, что он приблизился к музею, а совсем не к порту, который был главной его целью. Могут пройти дни, и он узнает лишь, когда будут отправлять фонды музея. А может, уже сегодня, сейчас из порта уходят транспорты с солдатами, с техникой… Дементьев беспомощно оглянулся по сторонам. — Весна, господин капитан… — грустно произнес часовой. — Да, да… весна… А весна торопилась. Хотя день был совсем не солнечный, вдоль тротуаров бежали ручьи, со звоном падали сосульки, в водосточных трубах грохотали ледяные обвалы. Дементьев как-то сразу все это увидел и услышал. Да, весна работала вовсю, а он?… Дементьев торопливо пошел по улице. Но на первом же перекрестке остановился… «Куда я так спешу? Куда?… Надо хоть пообедать…» Кафе «Орион» было в числе рекомендованных немецким офицерам. Такая рекомендация — тоже часть прославленного немецкого порядка. Рядом другое кафе — пустое. А в «Орионе» свободного места не отыщешь. Табачный дым висит над потолком сизым пологом. Не умолкает гул от разговоров. Дементьев приметил свободное местечко за столиком в дальнем, темном углу — там сидели три офицера. Все они были из инженерных войск Тодта. Дементьев попросил разрешения сесть за их стол. Офицеры, как по команде, молча пожали плечами; мол, что поделаешь, запретить-то мы не можем. Дементьев сел и погрузился в изучение меню. Офицеры молчали. Сделав заказ официанту, Дементьев вынул из кармана газету и стал читать… — Что интересного, капитан, нашли в газете? — насмешливо спросил один из офицеров. — Молодцы ваши коллеги! — не отрываясь от газеты, сказал Дементьев. — За десять дней опоясали Берлин неприступным поясом из стали и бетона. Офицеры молча переглянулись. Потом один из них задумчиво сказал: — Нашим коллегам там хорошо, у них в руках вся техника. Попробовали бы они действовать голыми руками, когда вместо техники тебе дают приказ, полагая, очевидно, что эта бумажка всесильна… Снова, как по команде, офицеры вздохнули и надолго замолчали. Дементьев настороженно, но терпеливо ждал продолжения их разговора. Вдруг один из офицеров выхватил из кармана бумагу и карандаш. — А что, если сделать так? — сказал он и начал что-то рисовать. Остальные два офицера придвинулись к нему и стали внимательно рассматривать рисунок. Дементьев слышал потом только отрывистые фразы, которые поначалу ничего ему не говорили. — …Скошенный помост большого запаса прочности… Придвигается вплотную к борту… — …А как он передвигается вдоль? — …Два тягача. Максимум — три… — …А если разная высота борта? — …Об этом надо подумать… — …Делать помост из убирающихся сегментов… — …Идея!… Вот так… — …Но разве можно такой помост построить за одни сутки? — …Если дадут саперный батальон — можно. — …А дадут? — Идемте сейчас же в штаб. |