Онлайн книга «Цистерна»
|
Господи, до смерти моей не дай мне забыть — курчавые облака, небо, распахнутое над лугами и дальним лесом, речушка Малица, толпа старых берез с тучей птиц над ними, грачиное «Р» над полуброшенной деревней, развалины церквушки, избушка Батюшки, его огород, где он копал картошку, его ель, которая так разрослась, его обительское кресло с потертой бархатной подушкой, кивот с безыскусными украшениями, лампадки, бумажные сытинские иконки, Святитель Митрофаний, Преподобный Онуфрий с бородою ниже колен, Преподобный Серафим согбенный и в такой же полумантии, как у Батюшки, и фотографии, фотографии — удивительное Батюшкино лицо, Великая Матушка с прямым носом и тонкими губами, Валентина Сергеевна, Батюшкина Матушка, Фросенька с цветами, и вечером тоненький голосок: «Се Жених грядет в полунощи…» и самоя Матушка Надежда, и как она провожала меня, как мы шли с ней через рожь, и как она потом стояла возле кладбища, где Батюшкина могилка, худая и прямая, со своим посохом, и как смотрела мне вслед, и как я, уже не различая черт ее лица, все еще чувствовал на себе ее взгляд несказанной доброты и кротости — все, что осталось в этом мире от Марфо-Мариинской обители милосердия. июнь-июль 1971 Нет, нет, он не забыл, не забыл… А я?.. А мне?… А у меня?… Да и откуда ей взяться, вере-то? Елка на Рождество? Куличи на Пасху? Блины на масленицу? В марте жаворонки? И там где-то далеко-далеко моя няня — не Матрена — та, первая… И вынос Плащаницы… И слеза катится по рябой щеке… Ах, зачем вы прогнали ее?.. Зачем не разбудили меня к Заутрене?.. Может быть, жизнь моя, вся моя жизнь пошла по-другому?.. Поздно теперь, поздно! Чего и вспоминать… А я. и вера-то Твоя, вера-то вся ваша — вое равно лазейка, все равно — сердобольная ямочка… Нет! Нет! Не хочу! Не хочу сердобольную ямочку! Дави меня! Дави!.. Слышишь? Ты слышишь?! Не хо-чу!… А субботним утром, в канун Троицына Дня длится в церкви бесконечная вселенская панихида Ясные снопы свечей, разноцветные блики лампадок, женские вздохи, приглушенное всхлипывание, дребезжащее старушечье «по-ми-ии-луй», шелест записок с именами и монотонные голоса, изредка чуть возвышаемые на слове «новопреставленного». И вот из этого полушепота, из этой полумглы вырвался, взмыл к самому куполу четкий голос иерея: ЯКО ТЫ ЕСИ ВОСКРЕСЕНИЕ И ЖИВОТ И ПОКОЙ УСОПШИХ РАБ ТВОИХ: ПРАВОСЛАВНЫХ СВЯТЕЙШИХ ПАТРИАРХОВ, ПРЕОСВЯЩЕННЫХ МИТРОПОЛИТОВ, АРХИЕПИСКОПОВ, ЕПИСКОПОВ, АРХИМАНДРИТОВ, ПРОТОИЕРЕЕВ, ИГУМЕНОВ, ИЕРОМОНАХОВ, ИЕРЕЕВ, ДИАКОНОВ, КЛИРИКОВ, И ВСЕХ СВЯЩЕННИЧЕСКОГО, МОНАШЕСКОГО И КЛИРИЧЕСКОГО ЧИНА, БЛАЖЕННЫХ СОЗДАТЕЛЕЯ СВЯТАГО ХРАМА СЕГО, СЛУЖИВШИХ В НЕМ БРАТИИ НАШИХ, И ВСЕХ РАБОВ ТВОИХ ПЛОДОНОСИВШИХ И ДОБРОДЕЯВШИХ В СВЯТЕМ И ВСЕЧЕМ ХРАМЕ СЕМ, И ВО ВСЕХ СВЯТЫХ ТВОИХ ХРАМАХ И ОБИТЕЛЕХ, ВО ВСЯКОМ НАЧАЛЬСТЕ И ВЛАСТИ И СЛУЖЕНИИ БЛАГА РАДИ ОБЩАГО ПОТРУДИВШИХСЯ, МИЛОВАВШИХ НИЩИЯ, ПОСЕЩАВШИХ БОЛЬНЫЯ, ЗАСТУПАВШИХ НЕМОЩНЫЯ, ПОДВИЗАВШИХСЯ ЗА ПРАВДУ, СКОНЧАВШИХСЯ В ПЛЕНЕНИИ И ЗАКЛЮЧЕНИИ, В ГОРЬКИХ РАБОТАХ, В РУДАХ, В УЗАХ И ТЕМНИЦАХ, ПОГИБШИХ ОТ МЕЖДУУСОБИЯ, И ВСЕХ РАБОВ ТВОИХ ВНЕЗАПНОЮ И НАСИЛЬСТВЕННОЮ СМЕРТИЮ СКОНЧАВШИХСЯ, И ПРЕДСМЕРТНАГО ПОКАЯНИЯ И ПРИЧАЩЕНИЯ СВЯТЫХ ТАЙН НЕ СПОДОБИВШИХСЯ, ПРАВОСЛАВНЫХ ВОИНОВ НА ПОЛИ БРАНИ УБИЕННЫХ, СКОНЧАВШИХСЯ ВНЕ УМА И ПАМЯТИ, ОТ РАЗБОЙНИКОВ И НАВЕТЧИКОВ ЖИЗНИ ЛИШЕННЫХ, УМЕРШИХ ОТ ОГНЯ, ГРОМА И МОЛНИИ, ОТ МРАКА, ОТ ЯРОСТИ СКОТОВ И ЗВЕРЕЙ, ГАДОВ И ПТИЦ, В МОРЕ, РЕКАХ, ЕЗЕРАХ И ИСТОЧНИКАХ УТОПШИХ, И ИНЫМИ МНОГОРАЗЛИЧНЫМИ ВИДЫ НЕЧАЯННЫЕ СМЕРТИ СКОНЧАВШИХСЯ, ПО БЕДСТВЕННОЙ СМЕРТИ ПОГРЕБЕНИЯ ЛИШЕННЫХ, СИРОТЫ И НИШИЯ, УБОГИЯ, СТРАННИКИ И МЛАДЕНЦЫ, ПРАОТЕЦ, ОТЕЦ, БРАТИИ И СЕСТР НАШИХ, И ВСЕХ ЯЖЕ ОТ ВЕКА И ДО НЫНЕ ТВОИХ РАБОВ ОТ ЧЕТЫРЕХ КОНЕЦ ЗЕМЛИ В ПРАВОСЛАВНОЙ ВЕРЕ СКОНЧАВШИХСЯ, И ИЖЕ МЫ НЕ ПОМЯНУХОМ НЕВЕДЕНИЕМ, ЗАБВЕНИЕМ ИЛИ МНОЖЕСТВОМ ИМЕН, В СЕЙ САМЫЙ ЧАС, ВОНЬ ЖЕ МОЛИМСЯ ТЕБЕ, ОТ СЕГО ЗЕМНАГО ЖИТИЯ ОТХОДЯЩИХ, ХРИСТЕ БОЖЕ НАШ, И ТЕБЕ СЛАВУ ВОССЫЛАЕМ СО БЕЗНАЧАЛЬНЫМ ТВОИМ ОТЦЕМ И ПРЕСВЯТЫМ И БЛАГИМ И ЖИВОТВОРЯЩИМ ТВОИМ ДУХОМ НЫНЕ И ПРИСНО И ВО ВЕКИ ВЕКОВ, АМИНЬ. 11 марта 1977 г. Москва |