Книга Знакомый незнакомец, страница 52 – Эрин Найтли

Закрыв глаза, он начал с того дня, как окончил школу. И ничего не скрывал.

— Ты — чертов секретный агент!

Бенедикт даже растерялся от неожиданного взрыва. Погруженный в рассказ, он почти забыл, что его слушают. Моргнув, он сосредоточился на старом друге. Тот раскраснелся. Глаза были налиты кровью. Бенедикт поморщился. Сейчас его терзали угрызения совести за свой многолетний обман.

— Прости, что не сказал тебе. Если от этого тебе станет легче, уверяю, что никому вообще не говорил. Ни родственникам. Ни друзьям. Ни слугам.

— Я даже не знаю, кто ты!

Ричард вскочил со скамьи и принялся метаться, по привычке ероша волосы.

— Господи, Эви с самого начала была права. Она предполагала, что в твоем неожиданном появлении есть что-то подозрительное. Эви предупреждала меня, но каким же я был идиотом! Отмахнулся от нее и даже посмеялся над ее теориями. А теперь она лежит в постели, раненая, изувеченная, изнемогая от боли.

Его голос дрогнул. Бенедикт понял, как потряс друга случай с сестрой. Но это было ничто по сравнению с теми мучениями, которые испытывал он. Такого ужаса он в жизни не знал.

Бенедикт бессознательно шагнул вперед, чтобы утешить его, но Ричард предостерегающе вытянул руку:

— Нет. Не подходи ко мне! Ты разыгрываешь шпиона на службе у правительства. И заодно дурачишь тех, кто любит тебя. Ты лгал мне. Ты лгал мне бог знает сколько лет!

— Ричард, — начал Бенедикт, но тот оборвал его:

— Нет! Я понял, куда ты клонишь. Твоя чертова профессия привела к какой-то катастрофе. И из-за собственных ошибок ты втянул в неприятности свою семью, а теперь и мою. Я не…

— Совершенно верно, Ричард, — громко перебил Бенедикт и с облегчением увидел, что Ричард замолчал, хотя продолжал бросать на него убийственные взгляды. — Пойми, Ричард, дело не в моей профессии. Именно это я пытался тебе объяснить. Пожалуйста, дай мне закончить. А потом я уйду и больше никогда не переступлю твоего порога, если ты этого хочешь.

Он взглядом умолял Ричарда выслушать его. Тот вскинул левую бровь, вероятно, разрешая Ричарду продолжать. Бенедикт облегченно прикрыл глаза и велел себе ничего не утаивать. На секунду он ощутил знакомую сырость, соленый запах ветра, услышал отдаленный шум прибоя. И в душе воцарилась прежняя тоска, а сердце сжалось от ужаса, как в тот момент, когда он услышал голоса в коттедже.

— Несколько лет назад мне поручили внедриться в шайку контрабандистов, действующих между Фолкстоном и Вимере. Мне это удалось, и я даже определил главарей, братьев Пьера и Жан-Люка Рено. Как-то ночью, почти год назад, я устроил ловушку, убедив их, что высокопоставленный офицер желает продать ценную и секретную информацию, но будет говорить только с главарями.

Братья Рено были близнецами, и я знал, что, куда пойдет один, там будет и другой. Когда они прибыли в Фолкстон на борту лучшего и самого быстрого судна, наши агенты были готовы и ждали. Большинство контрабандистов были пойманы, но в драке Жан-Люк набросился на меня, и я был вынужден его убить. Пьеру удалось сбежать, к величайшей досаде моего начальства.

Бенедикт осмелился взглянуть на Ричарда, но ничего не смог прочитать на его каменном лице. Бенедикт покачал головой.

Несколько месяцев я ничего о нем не слышал и предположил, что он зарылся в какую-нибудь крысиную нору во Франции. Но на прошлой неделе получил информацию от одного из агентов, что Рено вернулся в Англию и собирает новую шайку.

После того, что случилось в прошлый раз, я не рискнул идти к начальству, пока не уверюсь, что сведения верны. Поэтому на следующее утро, еще до рассвета, я выехал туда, где он предположительно остановился, и все расследовал. Агент оказался прав. Я слышал, как Рено беседует с другим человеком о ближайшем поступлении груза.

Он замолчал, заново переживая то, что узнал. Но Ричард вернул его к действительности.

— И в чем дело? Ты наткнулся на Рено, сбежал и привел его сюда?

Бенедикт выдержал его взгляд и снова покачал головой:

— Я уже собирался уехать и доложить обо всем, но узнал голос, от которого мгновенно похолодел.

Он попытался проглотить застрявший в горле ком. И вспомнил ответ на вопрос Рено относительно прибывающего груза.

«Уверяю, что постараюсь сделать все как можно быстрее».

— Ричард, это был Генри.

— Генри? — тупо повторил Ричард. — То есть твой брат Генри? Чертов граф Даннингтон?

Бенедикт кивнул.

— Я покинул город с тяжелым сердцем, не зная, что делать, и решил, что мне требуется время, чтобы принять решение. Я очень не хотел, чтобы меня отыскало Военное министерство или вообще кто-то, пока я точно не буду знать, что делать. До сегодняшнего дня я был уверен, что ни брат, ни Рено не знают, что я там был. Но теперь очевидно, что я ошибался.

Бенедикт опустил голову, позволяя всей ужасной правде окутать их морозной пеленой. Ричард не сказал ни слова. Не издал ни звука. Бенедикт мысленно произнес горячую молитву о том, чтобы его исповедь помогла Ричарду понять, почему он так поступил.

Наконец он поднял голову, почти боясь того, что увидит на лице Ричарда. И неожиданно увидел, как тот потрясен. Не желая подталкивать его к чему бы то ни было, он терпеливо ждал.

Ричард заговорил:

— Ад и проклятие! Не… не знаю. Да и откуда мне знать. Тебе следовало все рассказать. Мы придумали бы другой план, чтобы не ставить под удар мою семью.

С этими словами он отвернулся и снова стал ходить взад-вперед.

— Черт побери, Бенедикт! Мы могли бы уехать куда-то еще и не тащить в грязь всех, кто мне дорог. И учти, это не извиняет твоих действий. Мне жаль, что ты попал в такую ужасную ситуацию, действительно жаль, но это, повторяю, не оправдывает увечий, полученных моей сестрой, слез, пролитых матерью, и того бессилия, которое ощутил отец, когда на его дитя напали в его же поместье. Да, кстати, отец уверен, что это был браконьер. Я не собираюсь его разубеждать. Так легче и менее болезненно. Я дам ему знать, что мы сами уладим это дело.

Бенедикт был более чем счастлив предоставить Ричарду убедить семью. И хотя сомневался, но все же надеялся, что Эви не узнает всей меры его обмана. Его голова разрывалась при мысли о том, что она его ненавидит.

Он коротко кивнул, не готовый сорваться с так называемого крючка.

— Я знаю: то, что случилось, ни в коем случае не оправдывает моей нечестности по отношению к тебе и твоей семье, но хотел, чтобы ты знал о происходящем в моей жизни и причины, по которым я обратился к тебе за помощью, хотя и не был откровенен. Но это был мой брат. Я никак не мог прийти в себя.

Ричард медленно шагнул к нему. Бенедикт не знал, о чем он думает. Ричард просто выглядел… сломленным.

Боже, Бенедикт чувствовал себя невыносимо. Жаль, что нет способа исправить все, что случилось.