Книга Дыхание скандала, страница 22 – Элизабет Эссекс

— Это математика. — Престон скептически прищурилась, словно сомневалась в его способности понять.

— Да? — Уилл решил избавить ее от своих широких познаний в тригонометрии и навигации и только скромно признался: — Я знаком с этой наукой.

Ее брови сошлись вместе в восхитительной сосредоточенности.

— Понимаете, все основано на вероятности того, как часто выпадает определенное число.

Слушая ее, он наклонился посмотреть игру.

— Вы начинаете с шанса один к шести с одной костью, но с двумя костями шансы, что выпадет определенный номер, меняются. Однако на самом деле все гораздо сложнее. Все дело в вероятности. Это довольно переменчивая игра, — объясняла Престон ему на ухо.

Она сидела на корточках рядом с ним. Если он повернет голову, его рот окажется вровень с ее губами. Да, Всевышний действительно смеется над ним, придавая искушению вид дерзкого мальчишки в побитом молью рединготе.

— Поэтому она и зовется игрой, Престон.

Ее ответная улыбка была абсолютно жизнерадостной.

— Тогда давайте играть.

Престон легко и уверенно вступила в игру, исчезнув в путанице рук и голов. Она терпеливо ждала своей очереди, делала благоразумные ставки, даже не поглядывая на него в ожидании совета, и потирала руки в нетерпении, когда придет ее очередь бросать кости.

Через несколько минут она втрое увеличила свой небольшой столбик шиллингов. Но соверен был для здешних игроков большими деньгами, поэтому Уилл с радостью увидел, что, проиграв шестипенсовик, Престон рассовала выигрыш по карманам и объявила, что отказывается от следующего тура.

— Не хочу выглядеть жадной, — объяснила она, но, судя по ее улыбке и порозовевшим щекам, Уилл мог сказать, что она довольна. И чувствует себя свободнее. — Что вы теперь думаете о моей теории?

— Думаю, что нужно познакомить вас с игрой с более высокими ставками.

Она рассмеялась, и чудесный гортанный звук, приправленный восторгом и озорством, вызвал у него желание поиграть с ней в игры другого рода. В интимные игры, в которых он мог вызвать ее смех без слоев мешающей одежды.

— Во всяком случае, не сегодня. Вряд ли я подобающе одета для этого.

Ее комментарии так перемешались с его мыслями, что он задавался вопросом, не высказал ли вслух вертевшиеся в уме мысли. Но нет… она бы по меньшей мере дала ему пощечину.

Он отвел ее от игроков.

— Это первая разумная мысль, которую вы высказали за сегодняшний вечер.

Престон прищурилась и подняла бровь. От явной дерзости сердце у него в груди скакнуло куда-то вбок. Что за чудесная, странная, беспокойная барышня.

— Так уж и первая? Я ведь нашла отличный коньяк.

Чудесная, безумная барышня.

— Вношу поправку. Вторая разумная мысль. Мое уважение к вашим теоретическим талантам возросло. У вас в плане что-то еще на сегодняшний вечер, или вы удовлетворитесь тем, что последовали за мной к гнездышку этой птички и пощипали лакеев и конюшенных мальчишек, лишив их заработанных пенни?

— Я играла честно. — Ее тон был скорее строгим, чем едким. — И если это гнездо вашей птички, почему вы летаете снаружи?

— Я не сказал, что это гнездо моей птички. И оно чересчур полное.

Престон взглянула на толчею людей и карет на тротуаре, потом — на окна, из которых лился теплый желтый свет.

— Похоже, для одного гнездышка тут ужасно много джентльменов.

— И снова мы удивительно сходимся во взглядах, Престон.

Безумие, вот что их роднит. Но, лопни его глаза, она ему нравится!

— Мастер Уилл, — подошел Здоровяк Хэм. — Ваш брат, лорд Джеффри, прислал сказать, что, если вы не присоединитесь к нему, он скоро выйдет.

— Спасибо, Хэм. Но я к нему не присоединюсь. Я останусь тут и займусь мальчишкой.

Выражение лица Здоровяка Хэма не изменилось, но, когда он полоснул взглядом Престон, его тон стал резче:

— Как пожелаете, сэр.

— Поищи свою лошадь, Престон, — велел ей Уилл.

— Она у кареты Сандерсона, — указал направление Здоровяк Хэм.

— Премного обязан. — Престон тронула шапку и, ссутулившись, шмыгнула прочь.

Как только она отошла подальше и не могла их слышать, Уилл повернулся к давнему и чересчур проницательному кучеру своего отца.

— Хэм, это не то, что ты думаешь.

Лицо Здоровяка Хэма оставалось непроницаемым.

— Мне платят не за размышления, молодой сэр.

— Ну тогда присмотрись получше.

Кустистые брови Хэма поползли вверх, коснувшись края надвинутой на лоб высокой шляпы.

— Тогда вот что я думаю, молодой сэр. Эта барышня уже по горло в трудностях и, с вашего позволения, и вас скорее всего впутает в какое-нибудь дерьмо. И еще думаю, что такой отличной и дорогой кобылы я в жизни не видел, даже если никто не ищет эту девчонку, то лошади хватятся, и очень скоро. Если хотите моего совета, мастер Уилл, то сделайте что-нибудь для них обеих, пока не стало слишком поздно.

Черт побери! Здоровяк Хэм, может, и слуга, но это был заслуженный выговор, как и те, что Уилл зарабатывал от своих капитанов.

Оставалось только принять судьбу, как подобает мужчине.

— Согласен. Она — молодая леди, из хорошей семьи. Кобыла принадлежит ей, но я не могу отправить леди отсюда одну. Я собираюсь проводить ее домой.

— Тогда все в порядке. — Здоровяк Хэм поправил шляпу. — Действуйте, молодой сэр.

— Да. И мы оставим при себе появление юного друга и не станем делиться причиной моего отъезда с моим братом?

— О другом даже и не мечтайте, мастер Уилл. Но вам лучше поторопиться, если хотите разминуться с лордом Джеффри. Он скоро появится.

— Спасибо тебе, Здоровяк Хэм. — Уилл тряхнул мясистую лапищу кучера. — Доброй ночи тебе.

— И вам того же, сэр. — Здоровяк Хэм коснулся полей шляпы и отступил. — Будьте осторожны.

— Спасибо. Буду.

Но как Уилл собирается быть осторожным с Престон, которая явно не думает об осторожности? И все же она уложила Стабби на паркет как рассерженный боцман. Это многое говорит о ее добродетели. Уиллу нужно действовать осторожно, если он не хочет оказаться в таком же положении. Хотя он не Стабби.

А было бы занятно затеять с ней борьбу, только чтобы посмотреть, к чему это приведет.

Черт! Уилл мудро засунул подальше эту интригующую, хотя и идиотскую идею, когда Престон вернулась со своей громадной кобылой, которая мрачно посматривала на него большими глазами.

— Этот огромный пони выдержит нас двоих? — сыронизировал Уилл.

— Она не пони, она…

— Да-да, я уверен, что она — самое замечательное и дорогое животное, которое мне доводилось видеть, и прекрасна, как единорог, но вопрос в том, выдержит ли она нас двоих?