Книга Только ты и я, страница 57 – Джил Мансел

— Мог. — Джек кивнул. — Но я был не в себе. Дилис была в расстроенных чувствах. В общем, вечер получился жутким.

— Гм… простите, что перебиваю, — крикнул из машины Фергус, — но дорога узкая, и мы ее перекрыли.

— Все, иду. — Тилли повернулась и пошла к нему.

— Подожди, я тебя подвезу. — Джек крикнул Фергусу: — Давай я подвезу ее.

Тилли, глядя на Фергуса, помотала головой.

Фергус смущенно ответил:

— Спасибо, не надо. Я сам отвезу ее домой.

— Тилли. Прости за сегодняшний вечер. Поговорим завтра.

— В этом нет надобности.

— Есть. Нам нужно поговорить. — Джек вздохнул и с горячностью добавил: — Я же не хотел, чтобы так получилось.

Тилли открыла дверцу машины Фергуса.

— Знаю. Но так получилось. Я не хочу наказывать тебя, Джек. Я просто пытаюсь защититься.

Некоторым людям везет: когда они просыпаются в страшном похмелье, у них получается заснуть снова и дождаться, когда оно пройдет. Они просто поворачиваются на другой бок и проваливаются обратно в бессознательное состояние.

У Тилли так не получалось. Похмелье всегда будило ее очень рано и настаивало на том, чтобы она бодрствовала и наслаждалась каждым мгновением. К семи утра, когда Бетти поднялась наверх и толкнула носом дверь спальни, Тилли уже не спала полтора часа.

Это несправедливо.

И дело не в похмелье.

Боже, какая жуткая ночь. Стоит тебе подумать, что твоя жизнь идет в одном направлении, как она делает головокружительный поворот. Это все равно что встать в центре сцены Палладиума, и приготовиться петь «Пусть никто не спит» [21] , и вдруг обнаружить, что оркестр заиграл «Песенку утят».

К одиннадцати сработал нурофен, головная боль прошла, и у Тилли очистились мозги. Тут позвонили в дверь, и она пошла открывать.

Но это оказался не Джек.

На крыльце стоял почтальон Дейв и держал в руке большую прямоугольную посылку.

— Как дела, красавица? Привет, Бетти!

— Привет, Дейв. — Вероятно, в посылке огромная коробка шоколадных конфет, которые сейчас ей здорово пригодились бы. — Мне? Подарок?

Хотя это маловероятно.

— Извини, красавица. — Почесав Бетти за ушами, Дейв выпрямился и отдал Тилли посылку. — Это для Кей. Пришло на адрес Макса. Из самой Америки. — Тот факт, что письма и посылки могли прибывать в Роксборо из других стран и с других континентов, был предметом постоянного удивления Дейва.

— Спасибо. — Взяв посылку, Тилли потрясла ее. Она очень надеялась, что там не раздавленный чихуахуа. — Они уехали на выходные. Я передам Кей, когда она вернется. — Через плечо Дейва она увидела подъезжающий «ягуар».

Дейв услышал хруст гравия под колесами и обернулся. Снова повернувшись к Тилли, он окинул ее подозрительным взглядом.

— Макса и Кей нет, говоришь? Значит ли это, что между вами двумя что-то происходит?

— Нет. — Ну, честное слово, разве должностные обязанности включают сование носа в чужие дела? — Нет, ничего не происходит. Совсем, — твердо добавила Тилли.

— Ясно. Вот и хорошо. — Понизив голос и подавшись вперед, Дейв сказал: — Этот тип получает горы «валентинок».

— Не сомневаюсь в этом. Но не от меня.

Дейв пошел к своему фургончику и по дороге поздоровался с Джеком. Потом он посмотрел на Бетти, которая до этого стойко терпела его чесание за ушами, а теперь радостно бежала навстречу новому гостю. Истинная женщина. Взгляд, брошенный напоследок Дейвом на Тилли, был красноречивее слов: собаки или женщины, какая разница. Все они липнут к Джеку.

— Я же попросил прощения. — Джек ходил взад-вперед по кухне и хмурился. — Я понимаю, что подвел тебя вчера вечером, но у меня были причины. Неужели ты не понимаешь, как я себя чувствовал? Прошлое опять нахлынуло на меня, я стал думать, что предаю Роуз. Это просто угрызения совести. Я отложил все решения до утра, и теперь все выглядит по-другому. Сегодня утром я все обдумал. — Он твердо кивнул, глядя на Тилли. — Это не должно стать концом для наших отношений.

Тилли продолжала стоять на своем:

— Нельзя закончить то, у чего нет начала.

В душе она дивилась тому, как уверенно звучит ее голос. Но у нее не было иного выбора. Вчера она была под хмельком и сильно злилась. Сегодня злость прошла и она протрезвела. И тем не менее ей предстояло самое трудное в жизни испытание. Однако она знала, что все это к лучшему. Нужно думать о самосохранении. Отношения еще толком и не начались, а она уже затратила слишком много душевных сил. И когда несчастливый конец неизбежен, кто, кроме законченного мазохиста, захочет продолжать все это?

— Ты не можешь так поступить. — Джеку, судя по всему, было трудно поверить, что она тверда в своем решении. — Брин и Дилис нагрянули внезапно. Здесь нет моей вины. Что, по-твоему, я должен был делать? Выставить их за дверь?

— Я передумала не из-за них. Они просто дали мне время подумать. И я считаю, что мы должны забыть… ну, ты понимаешь, об этой стороне вопроса. — Тилли сделала неопределенный жест, обозначая интимный аспект. — Давай останемся друзьями, ладно? Именно этого я и хочу.

Джек продолжал пристально на нее смотреть.

— Ты серьезно?

Ну почему у него такой взгляд?

Тилли кивнула:

— Да.

— Почему?

Почему? Убийственный вопрос. Потому что вчера вечером она наблюдала за Эрин и Фергусом, видела, как блаженно счастливы они вдвоем, и поняла, что они искренне любят друг друга и полностью и безоговорочно доверяют друг другу.

А она уже успела уяснить, что достижение такого уровня отношений лежит в сфере возможного, однако это никогда не произойдет — не сможет произойти — с Джеком.

Какая ирония: у Фергуса Стелла изо всех сил старалась внести разлад в его новые отношения, а у Джека родители Роуз вбивают клинья между ним и ней. Даже если они не поняли, что натворили, они, несомненно, пришли бы в восторг, когда узнали бы о своем успехе.

Сердце Тилли забилось чаще. Они оказали ей услугу. Потому что одного дня, одной недели, одного месяца с Джеком ей было бы мало, а того, что ей на самом деле нужно, никогда бы не случилось. Рано или поздно он ушел бы, как он делал всегда, бросил бы ее в тоске и печали, снедаемую ревностью. Убитая горем, она стала бы объектом для насмешек всего города.

А Джек все ждал, когда она ему ответит.

Тилли едва заметно пожала плечами:

— Просто потому.

— Ты открыта для убеждения? — спросил Джек.