Книга Милли Брэди меняет профессию, страница 90 – Джил Мансел

Радуясь, что можно поиграть в такую игру, Милли воскликнула:

— А я ненавижу, когда кто-то говорит: «О, Цветочек сегодня в ударе», а ты понимаешь, что он имеет в виду свою машину. Некоторые считают, что это мило — давать своей машине ласковое прозвище, и всегда выбирают что-то тошнотворное — Пушок, или Пончик, или Эрик.

— Мужчины так не делают, — заметил Хью. — Только девушки.

— Продолжай, — потребовала Милли. — Твоя очередь.

— Члены «Созвездия Столовой Горы», — быстро сказал он. — Люди, которые хотят доказать, какие они умные, и любят упоминать в разговоре о том, что их коэффициент интеллекта двести пятьдесят. Потому что иначе кто-то может решить, что они тупые.

— Я в «Созвездии» с прошлого года, — сообщила Милли. — А коэффициент интеллекта у меня больше шестнадцати тысяч.

— А мою машину зовут Колокольчик, — парировал Хью.

— Мне всегда хочется врезать человеку, который повторяет: «О. Мой. Бог».

— А меня коробит, когда кто-то говорит: «Это проще пареной репы».

— Послушай, — весело заявила Милли, — между нами, мы очень много вещей ненавидим.

— Ага, здорово, верно?

Они улыбнулись друг другу. Хью встал и протянул ей руку.

— Мы быстрее поймаем машину на площади, если ты не возражаешь против такой прогулки.

— Знаешь, что я ненавижу больше всего? Когда вокруг тебя начинают суетиться, хотя ты прекрасно себя чувствуешь. — Чтобы доказать, как прекрасно она себя чувствует, Милли специально проигнорировала протянутую руку.

— Следующий раз, когда ты рухнешь без сознания в ночном клубе, я оставлю тебя валяться на полу. — Оглянувшись на нее, он небрежно добавил: — Кстати, мне совсем не улыбается идти по улице с девушкой, у которой платье заправлено в трусы.

— Не-е-ет! — Милли испуганно похлопала себя руками по бедрам. Удостоверившись, что ее платье в трусы не заправлено, она шлепнула Хью по руке.

— А еще я ненавижу две вещи, — сказал Хью. — Агрессивных женщин. И женщин, у которых нет чувства юмора.

— Ненавижу мужчин, которые пользуются противным лосьоном после бритья.

— А меня раздражает, когда звонят по телефону, изображая нелепые акценты, и просят разгадывать кроссворд.

— Все было не так! — воскликнула Милли. — Ты сам захотел, чтобы я сообщила тебе подсказки к кроссворду. Тебе не терпелось покрасоваться своей эрудицией. А этого я в мужчинах вообще терпеть не могу.

— Я пытался тебе помочь. Мне было тебя жаль, потому что ты такая тупая. Впрочем, это типично для мужчин. Мы не можем удержаться, если есть возможность показать свое превосходство. Вот сюда. — Хью показал на вход в парк. — Так мы срежем путь до площади.

— И еще я ненавижу, когда приезжие считают, что лучше знают, как срезать путь, чем те, кто прожили здесь всю жизнь.

Он рассмеялся; она видела, как блеснули в темноте его зубы — белоснежный результат действия «Персила».

— Отлично. Будем делать все по-твоему. Скажи мне, как быстрее добраться до площади.

— Через парк, дурачок.

— А это, — объявил Хью, — мне нравится. Люблю девушек, которые признают, что были не правы.

— Я не сказала, что была не права. — Милли была в ударе. — Я только сказала, что на этот раз ты случайно оказался прав, но не надо из этого делать вывод, что ты всегда все знаешь лучше. Потому что на самом деле я Королева Коротких Путей Ньюки. Показывать мне короткий путь — это то же самое, что показывать Делии Смит, как лучше печь торт. Или демонстрировать Михаэлю Шумахеру, как срезать углы на трассе.

— В общем, яйца курицу не учат, или не учите бабушку есть сырые яйца, — с серьезным видом кивал Хью.

— Ух, ненавижу это выражение. Меня от него тошнит.

— Это потому, что ты пытаешься ничего не воображать, а не получается? И ты видишь, как вокруг ее морщинистого рта остается скорлупа, а желток стекает по ее волосатому подбородку?

Милли начала смеяться. Откуда он это знает?

— Точно! Ты тоже это представляешь?

— Конечно, — сказал Хью. — Каждый раз.

Ай-ай-ай.

Милли поняла, что этот момент она запомнит на всю жизнь. Она старалась сохранить его в сознании, как бабочку, пойманную в коробку. Все чувства были обострены; она чувствовала, как лезвия травы щекочут ей ноги, а теплый ночной бриз обвевает голые плечи. В темноте вырисовывались силуэты деревьев. Она слушала шорох листьев, крики шумной компании вдалеке, а еще дыхание Хью. Она чувствовала запах его лосьона после бритья и сладко-свежий запах только что скошенной травы. Его светлые волосы поблескивали, отражая лунный свет. Темные глаза стали — на какой-то момент — абсолютно серьезными, как будто он тоже понял, что происходит.

Тело Милли было подобно жужжащему сгустку энергии. Только теперь она в полной мере поняла, насколько влюблена в этого мужчину.

Полностью, абсолютно и безнадежно.

Не говоря уже о бессмысленности этого факта, потому что он ясно дал ей понять, что произошедшее больше никогда не повторится.

Не желая сопротивляться, Милли закрыла глаза. Возможно, она знала это и раньше, но теперь была совершенно уверена. Это было нечто гораздо большее, чем обычное физическое влечение, это было осознание того, что рядом человек, с которым у тебя полное взаимопонимание.

Она знала, что с этим мужчиной она могла бы прожить всю жизнь.

Это был он — Ее Единственный. Другого быть не должно.

И кого же благодарить за это открытие? Какую-то беззубую старую бабушку, которая любит сырые яйца?

— Слышишь? — спросил Хью, поворачивая голову.

О, не беспокойся, это мое сердце разбивается на миллиард кусочков.

— Если не ошибаюсь, — произнесла Милли, — это брачный крик крупнокрапчатого, длиннохвостого, краснокрылого дрозда-белобровика.

В этот момент, как по заказу, над головой, в кроне одного из деревьев, запела птица. Хью посмотрел на нее с жалостью.

— Кого я точно не выношу, так это умников. Если прислушаешься, думаю, ты поймешь, что это призывный крик мелкокрапчатого,длиннохвостого, краснокрылого дрозда-чернобровика.

— Знаешь что, — сказала Милли, — давай все равно его пристрелим. — Присмотревшись к темноте, она заметила какое-то движение. — Там кто-то есть.

— Да, слышу. Разговаривают двое. А теперь я их вижу, — добавил Хью, когда они проследовали по извилистой тропинке и подошли ближе. — Вон там, на скамейке.

Скамейка у самого выхода; чтобы выйти из парка, нужно было пройти мимо нее. Когда они приблизились, Милли увидела, что пара сплелась в довольно интимной позе.

— Надеюсь, они не занимаются сексом, — прошептала Милли.