Книга Город теней, страница 19 – Алексей Атеев

Следующим на очереди был Иван Петрович Трофимов.

Трофимов проживал на задворках мегаполиса, за Кольцевой дорогой, в небольшом, но ухоженном домике, представлявшем собой помесь дачи и жилого сельского дома. Домишко хоть был построен еще до революции и вид имел ветхий, однако казался таковым лишь на первый взгляд. Здесь было все, в чем нуждается цивилизованный человека, а именно: электричество, газ и теплый туалет. Пенсионер Трофимов вместе с женой обитал в доме круглый год. Еще в доме проживали две собаки: спаниель Граф, немолодой, но чрезвычайно глупый и навязчивый пес, и беспородный кобелек Маврик, небольшой, угольно-черный и полный достоинства. Стационарного телефона в доме не было, но у Трофимова имелся сотовый. Жора быстро договорился о встрече, по голосу хозяина почувствовав, что ему обрадовались, прихватил бутылку коньяка и торт и отправился в гости.

При доме имелся довольно большой участок, засаженный плодовыми деревьями, в основном яблонями. Теперь они начинали понемногу распускаться и были словно окутаны белым пухом. Чуть поодаль от дома, рядом со старой бочкой, наполненной водой, стоял массивный, но несколько рассохшийся дубовый стол, а перед ним пара плетеных кресел. В одном сидел хозяин и перебирал рыболовные снасти – пестрые, поблескивающие под лучами солнца блесны. Увидев Жору, он расцвел в улыбке, поднялся и протянул руку.

Трофимов, в отличие от Главацкого, вовсе не походил на ученого. Он был невысок, коренаст, физиономию имел самую простецкую и скорее напоминал старого работягу, ныне пребывающего на покое.

Жора поставил на стол коньяк и коробку с тортом. Тут же появилась хозяйка, дама на вид весьма интеллигентная, и без лишних разговоров принесла рюмки, закуску: колбасу, сыр, нарезанный лимон...

– Я за рулем, – сообщил Жора, – поэтому – только чай.

– Ну, как знаешь, – отозвался Трофимов, – а я, брат, охотно выпью рюмашку, другую. Давненько, знаешь ли, не употреблял. – Он наполнил и тут же проглотил свою рюмку. – На рыбалку, понимаешь, собрался. Тут в окрестностях имеется одно озерцо, даже скорее пруд... Вот туда и двину. На щуку! Хотя весенний жор уже, пожалуй, кончился, но попробовать все равно стоит. А ты с чем пожаловал?

– Консультация нужна, Иван Петрович.

– Ну-ну, выкладывай.

– Не слыхали ли вы такое название – Лиходеевка?

– Лиходеевка? Это что же, речка, что ли?

– Да нет, не речка. Деревня так называлась.

– Ага. Деревня. А где она, позволь узнать, находится?

– Уже нигде. Застроили. А раньше располагалась в N-ской области. Маленькая такая деревушка...

– Так-так. И что там, в этой Лиходеевке?

– Да кладбище старое.

– Ага-ага. Кладбище... Лиходеевка. Погоди. Кладбище! Как будто нечто всплывает. Из глубин, так сказать, памяти. Лиходеевка... Нужно еще рюмаху проглотить. Эй, Манюня?! – позвал он жену. – Иди выпей со мной. За гостя нашего. Давай, Манюня, не кочевряжься. – Жена вовсе не протестовала. Она маленькими глотками выпила свой коньяк, потом вновь удалилась, но вскоре вернулась с кипящим чайником и тарелками, нарезала торт и придвинула синюю с золотом чашку к Жоре.

– Ты, Манюня, никогда не слышала про такую деревню – Лиходеевку? – спросил Трофимов.

Жена отрицательно покачала головой и принялась за торт.

– А я вот слышал, да вспомнить не могу, при каких обстоятельствах.

– Я и у профессора Главацкого побывал, – сообщил Жора. – Консультировался с ним.

– А, у Константина Сергеевича... Как поживает старик? Все «вшей» собирает? Это я так монетки эти древнерусские называю. Как Петр Великий. Он эту мелочь вошками величал, с большой, знаешь ли, неприязнью. Понимал, зараза, что государство начинается с денег. Какие у вас деньги, таков и вес в цивилизованном мире. При нем ведь начали полновесную монету чеканить... Да ты знаешь. Значит, профессор Главацкий пребывает в добром здравии. Ну и слава богу. Постой, постой... Профессор, профессор?.. Профессор – Лиходеевка – кладбище! Ага, вспомнил! Мучительная работа мозговых извилин увенчалась успехом. Каково! А все – коньяк! Расширяет, зараза, сосуды! Давай-ка я еще одну замахну. Под чаек-кипяток. Может, и ты, а, Жорик? Рюмашку всего, а?.. Ну ладно, как знаешь.

Так вот, – переведя дыхание и прожевав дольку лимона, начал Трофимов. – Был у меня эдак году в пятьдесят восьмом один знакомец. Некий Струмс. Профессор Струмс. Чем он конкретно занимался, не ведаю. Только знаю – чем-то секретным. Не космосом, не ракетами там всякими и даже не бактериями. Чем-то еще более хитрым. Думаю, парапсихологией или чем-то вроде того. Знаешь: телепатия, телекинез, разные там ноль-перемещения. И эти... их сейчас называют биороботами, или репликантами. А скорешились мы следующим образом. Он, как вот ты, пожаловал ко мне за консультацией. Про темные стороны языческих верований у славян. Ну, там Триглав, Марена, Чернобог...

– Да ну?! – не поверил Жора.

– Вот тебе и ну! Веселый такой дядька, улыбчивый... Кругленький, как бильярдный шар, и такой же твердый. Как-то обмолвился: на древнем погосте испокон веку существует вроде бы секта поклонников Чернобога. Или, проще говоря, Сатаны. Представляешь?! Страна уверенной поступью движется к коммунизму, на полях взрастает заморская диковина – кукуруза, спутники запускаем, а тут вдруг язычники, сатанисты, Чернобог... Впрочем, на Руси во все века сектантов хватало. А сейчас тем более. Однажды пригласил меня в некий институт. Заметь, с самым обыкновенным названием. Нечто вроде Институт биологической селекции или Институт селекционной биологии. Ну, неважно. Вот там я с ним по-настоящему и разговорился. Этот Струмс попросил меня подготовить пояснительную записку касаемо этих славянских божеств...

В этот момент шустрый спаниель с ходу вскочил на стол, схватил кусок колбасы и был таков.

– Вот гад! – закричал Трофимов. – Вот подлец! Манюня, лови его, сукина сына! Он эдакие выходки частенько устраивает. Маврик, хватай Графа!

Дворняжка с лаем бросилась за спаниелем, и сад тут же наполнился звонким лаем и визгом.

– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжил Трофимов. – Я записку, конечно же, смастрячил, вручил этому Струмсу, потом осторожно так спрашиваю: а на кой, мол, вам эти сведения? Это, отвечает, государственная тайна. А сам смеется. Еще пару раз мы с ним встречались, и только в конце он объяснил мне, в чем, собственно, дело. Сейчас, говорит, проверяю одну весьма интересную для моей работы информацию о некой деревеньке Лиходеевке. Будто там существует некое кладбище, сохранившееся с незапамятных времен. Существенно то, что похороненные на этом кладбище люди как бы воскресают. То есть как?! – не поверил я. А так. По прошествии какого-то времени с ними происходят определенные биологические изменения. Тела их не то мумифицируются, не то превращаются в жировоск. Но не это главное. Они сохраняют способность передвигаться и даже некие начатки разума.

Я принял эти речи за розыгрыш. Мол, дуркует профессор. Но вполне серьезно говорю: «При чем тут Чернобог?» – «А при том, – отвечает, – что кладбище это весьма древнее, а при нем существуют нечто вроде служителей, которые есть прямые потомки жрецов языческого Чернобога». Признаться, я не поверил. Чушь и еще раз чушь! Какие такие ожившие мертвецы? И при чем тут этот таинственный институт? Только позже, размышляя на этот счет, я понял: возможно, в словах Струмса была доля правды. Институт этот, скорее всего, работал над проблемой создания биологических роботов. Типа солдат, которые неуязвимы для пуль.