Онлайн книга «Код розенкрейцеров»
|
– Садись, служивый, – распорядился Станислав. Старуха безмолвно поставила перед Валерой тарелку с дымящейся прозрачной жидкостью. – Консоме, – объявил Станислав. – Ты как? Валера, не зная, что и сказать, молча кивнул, взял в руки начищенную до блеска серебряную ложку и, зачерпнув жидкость, поднес ее ко рту. Консоме оказалось обычным бульоном, только очень наваристым и крепким, сдобренным кореньями и пряностями и потому необыкновенно вкусным. Станислав лениво ковырял вилкой маринованные грибы. За бульоном последовало второе – совершенно невероятное жареное мясо, тающее во рту, словно воздушное пирожное. – Однако! – воскликнул Валера, пораженный уровнем приготовления. – Неплохо у вас готовят! А ты-то сам почему ничего не ешь? – Я? – переспросил Станислав. – Я, знаешь ли, служивый, ем вообще очень мало. Сидячий образ жизни, сам понимаешь. Некуда тратить калории. Вот сестрица, та любит покушать. Особенно мясцо. Такая уж она лакомка, сестрица-то. А ты любишь поесть? – Да как сказать. Наверное. Правда, к деликатесам я не приучен. – Ну да. Ну да. – Я вот вчера тоже побывал в одном семействе. Как бы в гостях. Там меня тоже угощали. Но… – Валера замялся. – Невкусно, что ли, было? – Нет, отчего же. Вкусно. Но пища совсем другая, не как у вас. Простая. Борщ, картошка с мясом… – Понятно. Так что тебе, служивый, больше нравится: консоме или борщ? – Даже не знаю. И то, и другое вкусно. – Вот, голубок, типичная ошибка. Характерная для молодости. Все, видишь ты, ему нравится. Конкретнее нужно быть, определеннее. Четко разделять симпатии и антипатии. Эта, которая тебя угощала, она что же, лучше сестрицы? – При чем тут Елена? Екатерина Десантова замужем, у меня и в мыслях ничего подобного не имелось. – Не имелось? – хмыкнул паралитик. – А может, все-таки имелось? – Уверяю, я был там по делам. – Ты кушай. – Станислав кивнул на стол. – Екатерина – хорошая женщина, – продолжал Валера, не обращая внимания на призывы хозяина, – душевная такая, настоящая русская. – Ну да. «Татьяна – русская душой…» А мы французы, что ли? – Станислав, казалось, обиделся. – Нет-нет. Я вовсе не вас имел в виду. – Да, ладно тебе… Имел, не имел… Ты вот что лучше скажи: ты сам тетради читал? – Нет, не читал, – сказал Валера, вовсе не удивляясь неожиданному переходу. Он даже не вспомнил, беседовали ли они раньше о дневниках Пеликана. Тут бы рыжему следопыту насторожиться, ан нет. Не сообразил он, куда дело-то идет. Да и как сообразишь, коли воля полностью подчинена чужому сверхчеловеческому сознанию. – Я вот одного не понимаю, – продолжил паралитик, – как же так? Тебе поручили тетрадки-то найти, забрать и беречь как зеницу ока, а ты?.. Отдал дневники какому-то проходимцу. Что ты теперь начальству скажешь? – А я уже доложил, – спокойно ответил Валера, – рассказал все как есть. И про Коломенцева… – А начальство? – Я, честно говоря, не совсем понял реакцию. Вначале чувствовалось недовольство, а потом вроде согласились, что я поступил правильно. – Правильно?! – Ну да. – Сказали: «Действуй, как сочтешь нужным, а там посмотрим». Вот я и действую. К вам пришел… – А зачем? – В первую очередь для того, чтобы увидеться с Еленой. Да и Екатерина Десантова советовала. Сходи, говорит, к Донским. – Екатерина, значит, посоветовала. А тетрадки ты тоже по ее совету отдал? Валера пожал плечами. – Может быть, что-то такое она говорила. Хотя не помню достоверно. – Ладно. Ты покушал? Вот и хорошо. Пойдем-ка в комнаты, продолжим нашу беседу. Валера снова уселся в глубокое кожаное кресло, а хозяин устроился напротив. – Давай так, – сказал он. – Я буду спрашивать, ты отвечать. Как вроде в игру играем. Загадки и разгадки. Тебе сестрица нравится? – Конечно. – Отлично. Сейчас у вас, так сказать, любовь, а дальше? Каковы твои планы? – Я бы хотел жениться на ней, если, конечно, Елена согласится. – Отлично. Допустим, вы поженились. Что потом? – Переедем в Москву. Будем жить у меня. – Здраво. У тебя большая квартира? – Двухкомнатная. – А кроме тебя кто в ней проживает? – Отец с матерью… и бабушка. – Значит, ты привезешь Елену к себе домой, где уже и так имеются четыре человека. Вам, конечно, выделят комнату, бабушку выселят на кухню или в коридор… бедная старушка! Но не в ней дело. Елена, как ты видишь, привыкла жить на широкую ногу. Стирка, приготовление обедов, прочие бытовые мелочи вовсе не для нее. К тому же без меня она никуда не поедет, а я не поеду без няньки. Вот еще двое. Как тут быть? – Я не знаю. Возможно, мне на службе дадут какое-нибудь жилье. На худой конец, снимем квартиру. – На худой конец?.. Ага. Хорошо. Допустим. Я вот что тебе скажу, служивый. В средствах мы особенно не стеснены. Квартиру можем и сами купить, вопрос не в этом. Дальше-то что? – Когда у нас будет отдельное жилье, мы заживем, как говорится, душа в душу. – Ясно. Но вот в чем закавыка. А если душа в душу не получится? Она, знаешь, девка с норовом. К тому же у нее несколько, я знаю, другие планы в отношении собственного бытия. Она, знаешь ли, желает жить за границей. – Как это? – Да очень просто. Не желает она строить коммунизм вместе со всем советским народом. Ей, видите ли, Ниццу подавай, Монте-Карло, Париж… Мечты у нее, понимаешь, такие. – Но я… Мне непонятно… я как-то… – Вот именно. Что же делать? – Я даже не знаю. За границу… Но ведь это почти невозможно! – Почти – не значит совсем. А сам-то ты как? Поехал бы в Париж? Валера засмеялся: – Это звучит примерно так же, как «полетел бы ты на Луну?» Нереально, полностью нереально. – Реально или нереально, не тебе решать. Ты отвечай! – Ну поехал бы, поехал, – смеясь, сказал рыжий следопыт. – Что меняет мое согласие? – Больше, чем ты думаешь. Детали, конечно, – наша проблема, хотя твоя помощь безусловно понадобится. От тебя сейчас требуется одно – вернуть тетради. Уж как, не знаю. Но вернуть их нужно как можно скорее и сообщить об этом твоему руководству. Это очень важно. – Но ведь я уже отдал их! То забрал, то отдал, а теперь опять… Нехорошо как-то. Нелогично. |