Онлайн книга «Псы Вавилона»
|
– Спешить нужно. Найти Хозяина. – Где искать думаешь? – Еще не знаю. Мне кажется, он где-то рядом. Кто может знать? Этот шофер кареты «Скорой помощи»? Возможно. А другие? Ведь он к кому-то бегал в НКВД. – Не к твоему знакомому? – Вряд ли. Но там был еще один. Молодой парень. Его лицо мне определенно кого-то напомнило. – Всех-то ты знаешь… – В голосе старика послышалась добродушная насмешка. – Я не уверен. – Арестовали тебя не случайно, – спокойно сказал Валитов. – Они этого и не скрывали. Сказали: имеется информация о подозрительной личности, объявившейся на Шанхае. Похоже, приняли меня за заезжего контрреволюционера, посланного сюда организовывать диверсии. – Это только отговорка. Искали именно тебя. Причем кто-то точно знает о твоя настоящая… как это… – Миссия. – Именно. Потом, если у этот шофер есть покровитель в НКВД, то это скорее всего кто-то из начальства. Сегодня ночь убыр не приходил. Почему? Думаю, ему приказали не мешать. В поселке был… как это… шмон. Потом оставили людей караулить. Столкнись убыр и эти, стража, мог неприятность получиться. Поэтому ему сказали: в Шанхай эта ночь не ходи. Ты лучше расскажи, что в НКВД было? – Вот видишь, все правильно! – воскликнул Валитов после того, как Всесвятский вкратце передал обстоятельства своего общения с представителями власти. – Он, этот молодой парень, тебя специально арестовал, чтобы не мешал убыр по ночам гулять, а знакомец твой пришел и тебя выпустил. Значит, он не с ними. Ты ему пытался рассказать о убыр. Напрасно. Только хуже себе сделал. Так бы он тебя просто отпустил, а теперь приказал уехать. Эти люди не верят ни во что, не помещающееся в их разум. – Я рассчитывал на его помощь. Старик вздохнул: – А я рассчитывал на твоя. Но, увы… – Сделаю все, что смогу. – Не в тебе дело. Просто не дадут… Видишь, какая у них сила. Как русские говорят: не мытьем, так катаньем. Жалко, пропадем. Мне не страшно, но вот ребятишки жалко. Хотя все равно тут не жизнь. – Почему? – Все перемешалось. Здесь, в этот город, не только железо плавят, но и людей тоже. Всех вместе в одну кучу накидали. А для чего? Чтобы забыли свой язык, свои обычаи, свою веру. Я вот татарин. Дети, внуки мои – татары. Пока я жив, они не забудут родина. А потом? Хасан вон на летчик учиться хочет. – Разве это плохо? – Не плохо, нет! Не так понял. Образование – великое дело. Но при этом отрубаются корни, теряется связь со свой народ. Татарин станет русский интеллигент. Будет думай по-русски, книги пиши по-русски. В жены возьмет русскую бабу. Он будет стесняться свой татарский дедушка. Два-три поколения, и получится настоящий русак. А глядя на образованных, и простые так поступай. Исчезнем как народ. – Но ведь и раньше подобное происходило. Сколько русских девок в свое время увезли в Орду. – Одно с другой путаешь. У русских девок в Орде рождались красивые татарские ребята. У тех, которых не в Орде крыли, рождались красивые русские ребята, на татарин похожий. Но были две культуры, они друг с друг не смешивались. Вера мешала. Даже когда Иван Грозный царь покорил Казань, он вера не порушил. Был христианин и был мусульманин. Как говорится: люби свою веру, но уважай другие. Теперь же любую веру рубят под корень. Вместо бога учат верить в какой-то Интернационал. Здесь, в Соцгород, татар много, а школа татарский только один, на спецпоселок, да и то лишь начальный. Пушкин – великий поэт, не спорю, но татарин обязан знать и чтить не только он, но и Тукай. Всесвятский вначале внимательно слушал своего собеседника. Но бессонная ночь и только что съеденная пища давали себя знать. Глаза его начали слипаться, он рассеянно смотрел на Валитова, угасающим сознанием улавливая лишь обрывки его слов. Наконец силы вовсе оставили Всесвятского, и он упал на стол, провалившись в забытье. 2 – Вставай, тут к тебе пришли. Всесвятский открыл глаза. Над ним склонился старик-татарин. Всесвятский поспешно вскочил. Оказывается, он лежал на кошме в той самой комнате, где совсем недавно ночевал с американцем. – Извините, не заметил, как заснул, – попытался оправдываться он. – Ничего страшного. Понимаю, ты устал. Мы тебя сюда перенесли. А теперь к тебе девка пришел. – Какая девка? – Не знаю. Говорит, срочно нужен. Всесвятский пожал плечами. Никаких девок он не ждал. Взглянул на часы. Было почти двенадцать. Значит, спал часа три. Однако состояние очень даже бодрое. Нет ни тяжести в голове, ни сонливости. Только неплохо бы сполоснуться. Валитов словно прочитал его мысли. – Пойдем, вода солью, – предложил он, – а то лицо заспанный. Всесвятский умылся, утерся чистым полотенцем и пошел следом за стариком. Незнакомая ему девушка сидела за столом и поминутно вертела головой, словно испуганная птица. Она была миленькой, современного «комсомольского» типа. – Вы меня разыскиваете? Девушка подняла на него зеленоватые глаза, в которых застыла растерянность. – Вы Николай Николаевич Всесвятский? – Он самый. – Мне посоветовали обратиться к вам. – Девушка запнулась, словно подбирая подходящие слова. Всесвятский тоже молчал, ожидая продолжения. – Тут такое дело… У меня есть друг… Даже, можно сказать, жених… Джон Смит. Он – американец… Возможно, вы его знаете. Всесвятский утвердительно кивнул. – Ага. – Так он пропал. – Как пропал?! Я же только вчера с ним разговаривал. – Вчера и пропал. Дома не ночевал. Тут некоторые утверждают: мол, загулял Джоник. Неправда! Он не такой. А меня в городе не было. Сегодня утром приехала, сразу к нему, а его нет… Я давай искать… – Тут Аня потупилась и вздохнула. – Даже в НКВД обращалась, – через силу вымолвила она. – И там один… не знаю, кто по званию, но, похоже, какой-то начальник, хотя и молод, говорит: американец твой попал в беду, я помочь ему не могу, иди, мол, на Шанхай, спроси дом Валитовых, там живет Николай Николаевич Всесвятский, он поможет. – То есть как?! – изумился Всесвятский. – Ничего не понимаю. Что значит: «он поможет»? – Начальник в НКВД сказал: «Джон Смит попал в лапы к Хозяину». – К Хозяину?! – Именно так. А находится он в подвале под бараком «Скорой помощи» на Доменном.. – Как выглядел этот начальник? – Молодой, тридцати нет, белобрысый… – Что-нибудь еще говорил? – Попал, мол, американец в большую беду. Чувствовалось, хочет мне помочь. |