Книга Солнце мертвых, страница 122 – Алексей Атеев

– Вот, Матрена, привел к тебе ученого! – сообщил Недоспас, кивнув на Володю.

– Ну, какой я ученый, – забормотал тот, пряча глаза от строгого взгляда старухи.

– Ученого, – раздельно повторил Стас, словно вкладывая в это слово какой-то иной смысл. – Интересуется молодой человек историей нашей Лиходеевки.

– Бывали у нас ученые, – равнодушно сказала старуха.

– Мало ли что бывали. Ты расскажи ему какую историю. Ты ведь их много знаешь.

– Какую историю? – старуха недовольно посмотрела на Володю. – Не знаю я никаких историй. Скоро вон «Богатых…» показывать будут, вот это история. А у нас чего, лес, да поляна, да могильная яма… – Она усмехнулась.

– Что за могильная яма? – переспросил Володя.

– Это я к слову. Поговорка такая. Мол, нечего тут делать.

– Что значит – нечего делать?! – строго сказал Недоспас. – Пришел человек специально. Интересуется Лиходеевкой, не для себя, для общества старается, а ты поговорками его смущаешь.

– Ладно уж, – смилостивилась старуха в ответ на упреки Стаса. – Заходите в дом. Только разувайтесь, а то грязи нанесете.

Володя послушно разулся, но заметил, что Стас и не подумал последовать его примеру.

Через полутемные сени они вошли в просторную комнату, которую бы следовало назвать горницей, но язык не поворачивался сделать это. Обстановка комнаты настолько поразила нашего исследователя, что он широко раскрыл глаза и на секунду потерял дар речи. Мебели, собранной здесь, явно было место в музее. Она была изготовлена, как неуверенно определил Володя, не раньше начала прошлого века. Козетки и пуфики, высокое вольтеровское кресло, небольшое ореховое бюро на гнутых ножках – подобную мебель Володе приходилось видеть только в кино. И пол был застелен не какими-нибудь деревенскими домоткаными половиками. Настоящий большой ковер покрывал почти все его пространство. Явно не к месту был экран большого телевизора, тускло мерцавший в углу.

Старуха неодобрительно смотрела на гостей и, казалось, чего-то ждала. Володя молчал, не зная, с чего начать разговор.

Стас небрежно уселся на пуфик и глянул на старуху.

– Давай, Матрена, рассказывай, мы ждем!

– Чего рассказывать-то?! – обозлилась старуха. – Чего ты, старый, ко мне привязался?

Володя машинально отметил, что бабка называла Недоспаса старым. «Видимо, так трансформировалось его имя – Стас», – мелькнула мысль.

– Ну расскажи хотя бы, как ты с государыней общалась, – небрежно промолвил Недоспас. Казалось, что ему ужасно скучно от всего происходящего.

– Девчонкой я была, – охотно начала старуха совсем другим, тягучим и сюсюкающим тоном. – По нашим местам проезжала тогда матушка императрица. Остановилась в соседнем поместье, верст за тридцать от Лиходеевки, у князя Путятина. Там кто-то ей про нас рассказал. И захотела государыня на нас посмотреть и расспросить о житье-бытье.

«Интересно, о какой это императрице рассказывает бабка? Скорее всего о последней – Александре, жене Николая Второго.

Неужели она помнит то время? Конечно, на вид бабка стара, но не настолько же! Интересно, с какого она года?»

– Вот приезжает она в Лиходеевку, – невозмутимо продолжала старуха, – с нею, конечно, свита, слуги, челядь всякая и этот одноглазый при ней. Запамятовала его фамилию.

– Потемкин, – зевнув, подсказал Стас.

– Да-да. Светлейший.

– Кто? – вытаращив глаза на бабку, спросил Володя.

– Князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический, – невозмутимо сообщила старуха. – Подкатывают к нашему дому в каретах и экипажах. Императрица, значит, из кареты вылазит, а Григорий Александрович величества ее ручку подхватывает и ведет в наш дом.

Батюшка мой, конечно, выскочил, не знает, что делать. Ведь этакая честь! А матушка-государыня спокойно так входит в залу, вот прямо сюда, и усаживается на диванчик, на тот, где вон он сидит, – она кивнула в сторону Недоспаса. – Челяди набилось – некуда яблоку пасть. Ну, царица этак головой кивнула: мол, пошли все вон. Тотчас же зала опустела. Осталися только Потемкин и батюшка. И я, грешница. Спряталась вот тут, за бюро, и смотрю одним глазком.

«Ты, говорят, ворожить умеешь», – обращается государыня к батюшке.

«Не вели казнить», – кинулся он ей в ноги.

Потемкин подскочил, поставил его.

«Не бойся, – говорит государыня, – я не велю тебя в острог везти». По-русски она говорила не очень чисто.

Словом, приказала батюшке погадать. Что дальше было, я не ведаю. Узрел он меня и пальчиком на дверь показал: мол, чтоб духу твоего не было. Я выскочила из-за бюро, а матушка-государыня к себе поманила, по головке погладила… Чего уж батюшка ей наворожил – не знаю. Только вскорости нашу деревню от всяких податей освободили. Вот как было, – с гордостью закончила старуха.

Володя слушал этот рассказ и не знал, что и подумать. «Скорее всего старуха со сдвигом», – решил он.

Безобразова между тем с минуту помолчала, потом включила телевизор, всем своим видом показывая, что общаться больше не желает.

Недоспас поднялся и кивнул Володе, указывая на дверь.

Он сухо попрощался, Володя прошептал «до свидания», и они вышли.

– Как же это понимать? – обескураженно спросил Володя.

– Выжила из ума старуха, – спокойно ответил Стас. – Слышала рассказы своей бабки, с которой все это случилось взаправду, вот и спроецировала на себя. А то, что царица Екатерина посетила Лиходеевку, – истинная правда.

– А обстановка в доме какая! – восхитился Володя. – Прямо из прошлого века.

– Из позапрошлого, – поправил Стас. – Что, идем дальше?

И они вновь неторопливо побрели по пустынной улочке.

Понемногу начало смеркаться. Легкая дымка окутывала ветхие домишки, и казалось, что нет в двух шагах отсюда никакого города, нет запахов асфальта и бензина, нет резкой музыки, несущейся из окон… Тишина отсекала город, как инородное тело. Пахло свежескошенной травой, парным молоком, речной сыростью и почему-то грибами. Володя словно завороженный шел за своим провожатым. Его окружала сказка.

– Старуха Безобразова – это так, экспонат, совершенно безвредна. Но есть у нас и личности, с которыми общаться я бы вам не рекомендовал.

«Теперь пугать начинает, – подумал Володя, – или специально подталкивает. Вот только куда?»

– Я понимаю, – продолжал Стас, – что мои речи звучат как-то невнятно, но хочу предупредить, что для некоторых граждан попытки проникнуть, так сказать, во внутренний мир Лиходеевки кончились довольно печально.

– Не совсем вас понимаю?

– Дело в том, что кое-кто из тех, кого ссылали в нашу деревушку, действительно владел тайными знаниями.

– Колдовством, что ли?