Онлайн книга «Холодный человек»
|
– Ну, да. – А потом она явилась к тебе уже одна. Так с какого же? – Наверное, со второго. Когда она мне все выложила. – Но ведь и в первый раз она тебе прямо сказала, почему пришла? Да, кстати, она пришла или уже находилась в тебе? Тут я не понял. – Я и сама не поняла. Безносый мальчишка требовал, чтобы Амалия вернулась. Значит, она присутствовала во мне. А если так… – Ну? – Если так, то она и сейчас здесь! И все слышит! – Да, слышу, – вдруг произнесла Вера совсем не своим, а более низким, глубоким и чувственным голосом. – Это как же понимать? – спросил Жюль Верн. – Ты умеешь чревовещать? – Ничего я не умею! – взвизгнула Вера уже своим обычным голосом. – Это она! – Да, я, – подтвердила низкоголосая. – Амалия фон Торн? – спросил Жюль Верн. – Конечно, юноша. Ты абсолютно прав. – Значит, вы все время находитесь внутри Веры? – Истинно. – Но где?! – Как тебе объяснить… Даже не знаю. В ней, и все тут. – С трудом верится. – А ты взгляни на свою подружку. Жюль Верн посмотрел на Веру. Девушка сидела с отсутствующим выражением лица и тупо взирала в пространство. – Но ведь она только что говорила со мной! – Ты вертеп когда-нибудь видел? – Какой вертеп? – Кукольный театр, другими словами. На ярмарках, в балаганах обычно они представления дают. За Ванькой Рютютю городовой бегает, а тот его палкой по голове бьет. Вспомнил? – Да. – Так вот. Верка твоя – как этот самый Ванька Рютютю, которым кукольник движет. Что я ей позволяю, то она и делает. Вот, смотри. – Не верь ей! – вскричала Вера. – Я все – сама! – Видишь? Разрешу ей, она говорит, не разрешу – сидит как кукла деревянная. – И этих вы убили? – Женихов? А то кто же? Конечно, я! Вернее, по моему приказу. – И того, который кольцо подарил, убьете? – Его – нет. Он как раз тот, кто нужен. Верка за него идти не хочет, а придется. – И меня убьете? – Тебя не стоит. Ты явных намерений на ее счет не имеешь. Просто знакомый. Хоть она тебе и нравится, но жениться на ней ты не стремишься. Так что живи себе. – Но почему вы желаете устроить ее брак? – Она сама меня об этом попросила. А я соскучилась по настоящей работе. Вот и решила помочь. Кто она по своей сути? Считай, никто. Седьмая вода на киселе, – непонятно выразилась Амалия. – Но собой хороша. И в обращении приятна. Почему бы не оказать ей услугу? – Но ведь она за того замуж не желает? – Не желает… – баронесса хмыкнула. – Мало ли что – не желает! Кто ее спрашивает. Раньше нужно было думать. Я ведь не тянула ее на кладбище, не заставляла произносить заклинание… А уж теперь позволь мне самой решать, кто ей подходит, а кто нет. Возьмем хоть тех, которых я… того. Этот археолог… Кто он? Да обычный авантюрист. Помешался на кладах. А клады – вещь весьма сомнительная. Сегодня они есть, завтра их нет. Да и как человек он был гнилье. Поблазнился ему клад в могилке, он и про Верку забыл. Про то, что это она его на золото навела. А неплохо бы поделиться. Ночью приперся на погост. Захотел сам откопать. Вот и откопал! На свою голову. – А если бы не приперся? – Кладоискатель-то?.. Все равно бы достала. Это как раз не проблема. Да и креста на нем не было… – Ты боишься креста? – Не то чтобы очень. Однако все ж таки опасаюсь. Мешает он. – Ну а второй, фамилия которого Молчановский. Он же вроде богатый. Чем не муж? – Это который в своем доме жил? Он – бандит. А у бандита век короток. Сегодня жив, завтра убили. Тоже не подходил. Хотя у него намерения имелись самые серьезные. Вот и поплатился. Туда ему и дорога. Знаешь, сколько на нем человеческих жизней висело? Ого-го! Только он мальчишку моего маленько покалечил. Пальчики ему пообрубал. Ну, да ладно. Что тебя, юноша, еще интересует? – Можно ли избавиться от твоей опеки? – напрямик спросил Жюль Верн. – Ой, какой быстрый! – засмеялась баронесса. – Все знать хочешь. Нет, добрый молодец, этого я тебе сказать не могу. – Значит, все-таки можно, если говорить боишься? – Но зачем избавляться от моей опеки, как ты выразился? Я же Вере только добра желаю. Выйдет за богатого да родовитого, как сыр в масле кататься будет. Чем ее этот Павел Борисович не устраивает? Не понимаю! Красивый, непьющий… Карьеру вон как споро делает. И ее уже облагодетельствовать успел. Чин немедленно предложил. Газетой руководить наша Вера будет. Когда бы еще она до подобной должности доросла? Да никогда! Так бы и читала полосы до скончания своего. И мужа бы ей никто не послал. Осталась бы вековушей. А так я ее в люди выведу. – Вас ведь величают Амалией фон Торн? – неожиданно перевел разговор молодой человек. – Несомненно. – А можно вас увидеть? – Отчего же нет. Покажусь, раз узреть желаешь. Мой час еще не закончился. – Ваш час? То есть вы хотите сказать, что можете являться не в любое время? – Несомненно. Я могу являться людям только в определенное время. До первых петухов. – До первых петухов – это до какого же часа? – Ничего-то вы, нынешние, не знаете. Первые петухи поют сразу после полуночи. Вот как кочет заголосит, так мой час, час мертвецов, и кончается. – А днем вы являться не можете? – Увы. Не все мне подвластно. – И разговоры вести Вериными устами не можете? – При свете дня она сама себе госпожа. – Понятно. Ну, так явитесь. – Зри, коли желаешь. И тут Жюль Верн увидел подлинное лицо своей собеседницы. Описывать ее нет смысла, поскольку читатель давно знаком с обликом Амалии, однако внешний вид баронессы фон Торн произвел на Жюля Верна значительно более сильное впечатление, чем разговор с ней. Нужно прямо сказать: до тех пор молодой человек так до конца и не верил, что ведет беседу с призраком. Жюлю Верну казалось: это Вера морочит ему голову. Каким уж образом – с помощью чревовещания, а то и телепатии, – оставалось загадкой, но полной уверенности в подлинности происходящего у него не было. И вот теперь… – Ну, как, хороша я? – самодовольно поинтересовалась баронесса. Жюль Верн еще раз взглянул на роскошные волнистые волосы, на сверкающие в полумраке глаза. Ему оставалось только согласиться. – Есть на что посмотреть. Согласись! |