Онлайн книга «Кубарем по заграницам»
|
— А бездетные, а холостые, значит, никакими льготами не пользуются? — Им? Льготы? я бы с этими подлецами без всякой пощады!! Вошел в трамвай господин с нашивками — выкидайся человек без нашивок со своего места! Пришел господин с нашивками в какое-нибудь учреждение просить службы — сейчас служащего человека без нашивок к черту, а на его место — пожалуйте! Вот бы что я провел сейчас же! Я бы им дыхнуть не дал! Маленькая девочка вбежала в комнату и сказала: — Папа, Гриша лез на стол. А Маня дернула его за ногу, он и упал прямо Бобику на голову, а Котька, не разобрав в чем дело, стал бить меня и Лиличку. А мы даже ничего и не делали, мы нянчили Мусю… — А чего же смотрят старшие? Где Володя? Где Коля? — Коля с Володей в кинематограф ушли, а Соня книжку читает. — Кто это такие? — удивленно спросил я, — этот вот Коля, Володя, Соня? — Мои все. Десяток сорванцов. Подумайте, будь я во Франции… Всё бы получал бесплатно. IV. Разговор с маленькой девочкой Спускаясь с лестницы, я встретил маленькую девочку, очевидно, тоже представительницу рода Почечуевых. — Слушай, детка, — спросил я, — у французов нет детей, как нам сделать, чтобы у них были детки? Положив палец на нижнюю губу, она призадумалась. — А у них папы и мамы есть? — Да, пожалуй, это бы еще можно было найти. — Ну вот. Так тогда же легко! — Именно? — Вот ты видишь, как это делается. Давай сядем тут на ступенечку. — Сядем. Ну? — Сначала папа должен хвататься за голову и кричать: «Еще один? Этому конца не будет!» Потом приходит такая женщина с таким мешочком, потом тех детей, которые уже есть, посылают к тете, а потом так и появляется новое дите. Лежит красненькое и кричит, как шумашедшее. Опубликовываю это мнение, хотя и не особенно ценное, но все-таки высказанное лицом, имеющим отношение к больному вопросу. V. Разговор с самим собой Напоследок меня заинтересовало мое собственное мнение: что я скажу по данному вопросу?.. Все-таки человек, в своей жизни кое-что видевший, наблюдавший и даже испытавший. — Что вы скажете, Аркадий Тимофеевич, по этому вопросу? — спросил я, уютно усаживаясь в кресло. — Что я скажу? скажу одно: все спасение Франции в подъеме патриотизма. Нет больших патриотов, чем французы, и патриотизм — их прибежище и сила. Предположите вы такой разговор на балу: — Мадам, позвольте представиться: Шарль Дюран. Можно вас пригласить на вальс? — Нет, спасибо, я уже домой собираюсь. — Домой? Так рано? Что же, вас дети ждут? — Нет, у меня детей нет. Муж дома. – Нет детей? А муж есть? — Есть. — Гм… Странно. Разрешите мне что-то шепнуть вам на ушко. (Шепчет.) — Вы с ума сошли, милостивый государь! Как вы смеете?! — Мадам! Но ведь Клемансо категорически заявил… — Да, но при чем я тут?.. — Мадам! Вы француженка! Неужели вы допустите, чтобы через 20 лет эти грязные канальи боши [52] снова ворвались в нашу прекрасную Францию и… чтобы… мы не смогли отразить их достаточными силами!.. — А вдруг… его убьют?.. — Мадам! Смерть за родину — прекрасная смерть. Мать должна гордиться таким сыном! — Но ведь меня муж ждет… — Мадам! Пусть тысяча мужей ждет вас — Франция ждать не может. Швейцар! Манто этой дамы… — Послушайте, но ведь уже поздно… — Мадам! Лучше поздно, чем никогда. Извозчик! Кэб, фиакр, черт тебя подери, — скорее… — Господи… Но ведь, я боюсь, вы меня перестанете уважать… — Мадам! Что я?! Сейчас нация, вся Франция любуется вами и уважает вас… Ну, возись там с кнутом, каналья!.. Пошел!.. Да. Великое, огромное, чудесное чувство — патриотизм! Под столом
Пасхальный рассказ Дети, в общем, выше и чище нас. Крохотная история с еще более крохотным Димкой наглядно, я надеюсь, подтвердит это. Какая нелегкая понесла этого мальчишку под пасхальный стол — неизвестно, но факт остается фактом: в то время, как взрослые бестолково и безалаберно усаживались за обильно уставленный пасхальными яствами и питиями стол, Димка, искусно лавируя между целым лесом огромных для его роста колоннообразных ног, взял да нырнул под стол, вместе с верблюдом, половинкой деревянного яйца и замусленным краем сдобной бабы… Разложив свои припасы, приладил сбоку угрюмого необщительного верблюда и погрузился в наблюдения… Под столом — хорошо. Прохладно. От свежевымытого пола, еще не зашарканного ногами, веет приятной влагой. А ног сколько! Димка начал считать, досчитал до пяти и сбился. Нелегкая задача! Теткины ноги сразу заметны: они в огромных мягких ковровых туфлях — от ревматизма, что ли. Димка поцарапал ногтем крошечного пальчика ковровый цветок на туфле… Нога шевельнулась, Димка испуганно отдернул палец. Лениво погрыз край потеплевшей от руки сдобной бабы, дал подкрепиться и верблюду, и вдруг — внимание его приковали очень странные эволюции лаковой мужской туфли с белым замшевым верхом. Нога, обутая в эту элегантную штуку, сначала стояла спокойно, потом вдруг дрогнула и поползла вперед, изредка настороженно поднимая носок, как змея, которая поднимает голову и озирается, ища, в которой стороне добыча… Димка поглядел налево и сразу увидел, что целью этих змеиных эволюций были две маленьких ножки, очень красиво обутые в туфельки темно-небесного цвета с серебром. Скрещенные ножки спокойно вытянулись и, ничего не подозревая, мирно постукивали каблучками… Край темной юбки поднялся, обнаружив восхитительную полную подъемистую ножку в темно-голубом чулке, а у самого круглого колена нескромно виднелся кончик пышной подвязки — черной с золотом. Но все эти замечательные — с точки зрения другого, понимающего человека — вещи совершенно не интересовали бесхитростного Димку. Наоборот, взгляд его был всецело прикован к таинственным и полным жути зигзагам туфли с замшевым верхом. Это животное, скрипя и извиваясь, доползло, наконец, до кончика голубой ножки, клюнуло носом и испуганно отодвинулось в сторону с явным страхом: не дадут ли за это по шее? Голубая ножка, почувствовав прикосновение, нервно, сердито затрепетала и чуть-чуть отодвинулась назад. Развязный ботинок повел нахально носом и снова решительно пополз вперед. |