Онлайн книга «Черным по белому»
|
Вижу – мой Мотя все крутит и крутит. – Что ты крутишь? – Ничего я не кручу. Не мешай читать. Что это он там такое читает? Ой! Разве сердце матери это камень или что? Я же так и знала! «Записки Крапоткина»! – Тебе очень нужно знать записки Крапоткина, да? Ты будешь больной, если ты их не прочтешь? Брось сейчас же! – Мама, оставь, не трогай. Я же тебя не трогаю. Еще бы он родную мать тронул, шейгец паршивый! И так мне в сердце ударило, будто с камнем. Куда, вы думаете, я сейчас же побежала? Конечно, до отца. – Яков! Что ты тут перекладываешь сорочки? Убежат они, что ли, от тебя или что? Он должен обязательно сорочки перекладывать… – А что? – Ты бы лучше на Мотю посмотрел. – А что? – Ему надо читать «Записки Крапоткина», да? – А что? – Яков! Ты мне не крути. Что ты мне крутишь! Скандала захотел, обыска у тебя не было, да? – А что? Это не человек, а дурак какой-то. Еще он мне должен голову крутить! – Что тебе нужно, чтобы твой сын в тюрьме сидел? Тебе для него другого места нет? Одевайся, пойдем домой! Вы думаете, что он делал, этот Мотя, когда мы пришли? Он читал себе «Записки Крапоткина». – Мотька, – кричит Яков, – брось книгу! – А вы, – говорит, – ее подымете? – Брось, или я тебя сию минуту по морде ударю. И как вы думаете, что ответил этот Мотя? – Попробуй! А я отравлюсь. Это запросы называется! – А чтоб ты пропал! Тебе для матери книжку жалко. Тебя кто рожал – мать или Крапоткин? – А что вы, – говорит Мотя, – думаете? Может, я, благодаря ему, второй раз на свете родился. Ой, мое горе! Я заплакала, Яша заплакал, и Мотя тоже заплакал. Прямо маскарад! Вышли мы с Яшей в спальню, смотрим друг на друга. – Хороший мальчик, а? Ему еще в носе нужно ковырять, а он уже Крапоткина читает. – Ну, что же? – Яша! Ты знаешь что? Нашего мальчика нужно спасти. Это невозможно. Так Яша мне говорит: – Что я его спасу? Как я его спасу? По морде ему дам? Так он отравится. – Тебе сейчас – морда. Интеллигентный человек, а рассуждает как разбойник. Для своего ребенка головой пошевелить трудно. Думай! Яков сел, стал думать. Я села, стала думать. Ум хорошо, а два еще лучше. Думаем, думаем, хоть святых вон выноси. – Яша! – А что? – Знаешь что? Нашего ребенка нужно отвлечь. – Ой, какая ты умная – отвлечь! Чем я его отвлеку? По морде ему дам? – Ты же другого не можешь! Для тебя Мотькина морда это идеал!.. Он ребенок живой – его чем-нибудь другим заинтересовать нужно… Нехай он влюбится или что? – Какая ты, подумаешь, гениальная женщина! А в кого? – Ну, пусть он побывает в свете! Поведи его в кинематограф или еще куда! Что, ты не можешь повести его в ресторан?! – Нашла учителя! Что, я бывал когда-нибудь в ресторане? Даже не знаю, как там отворять дверей. – Что ты крутишь! Что ты мине крутишь? Тебе это чужой ребенок? Это крапоткинское дитё, а не твое? Такой большой дурак и не может мальчика развлекать. Так пошел он к Моте, стал крутить: – Ну, Мотечка, не сердись на нас. Пойди с отцом немного пройдись. Я ведь же тебя люблю – ты такой бледненький. Ну, Мотька туда-сюда – стал крутить: то дайте ему главу дочитать, то у него ноги болят. – Хороший ребенок! Книжку читать – ноги не болят, а с отцом пройтись – откуда ноги взялись. Надевай картузик, Мотенька, ну же! Похныкал мой Мотенька, покапризничал – пошел с папой. Они только за двери – я сейчас же к нему в ящик… Боже ты мой! И как это у нас до сих пор обыска не было – не понимаю! За что только, извините, полиция деньги получает?.. И Крапоткины у него, и Бебели, и Мебели, и Малинины, и Буренины – прямо пороховой склад. Эрфуртских программ – так целых три штуки! Как у ребенка голова не лопнула от всего этого?! Ой, как оно у меня в печке горело, если бы вы знали! Быка можно было зажарить. В одиннадцать часов вечера вернулись Яша с Мотей, а на другое утро такой визг по дому пошел, как будто его резали. – Где мои книги?! Кто имел право брать чужую собственность! Это насилие! Я протестуюсь!! Функельманы, это верно, любят молчать, но когда они уже начинают кричать – так скандал выходит на всю улицу. – Что ты кричишь, как дурак, – говорит Яков. – От этого книжка не появится обратно. Пойдем лучше контру сыграем. – Не желаю я вашу контру, отдайте мне моего Энгельса и Каутского! – Мотя, ты совсем сумасшедший! Я же тебе дам фору – будем играть на три рубля. Если выиграешь, покупай себе хоть десяток новых книг. – Потому только, – говорит Мотя, – и пойду с тобой, чтобы свои книги вернуть. Ушли они. Пришли вечером в половине двенадцатого. – Ну что, Мотя, – спрашиваю, – как твои дела? – Хорошие дела, когда папаша играет, как маркер. Разве можно при такой форе кончать в последнем шаре? Конечно же, он выиграет. Я не успею подойти к бильярду, как у него партия сделана. Ну, утром встали они, Мотя и говорит: – Папаша, хочешь контру? – А почему нет? Ушли. Слава богу! Бог всегда слушает еврейские молитвы. Уже Мотя о книжках и не вспоминает. Раньше у него только и слышишь: «Классовые перегородки, добавочная стоимость, кооперативные начала…» А теперь такие хорошие русские слова: «Красный по борту в лузу, фора, очко, алагер». Прямо сердце радовалось. Ну, пришли они в двенадцать часов ночи – оба веселые, легли спать. Пиджаки в мелу, взяла я почистить – что-то торчит из кармана. Э, программа кинематографа. Хе-хе! После Эрфуртской программы это, знаете, недурно. Бог-таки поворачивает ухо к еврейским молитвам! Ну, так у них так и пошло: сегодня бильярд, завтра бильярд и послезавтра тоже бильярд. – Ну, – говорю я как-то, – слава Богу, Яша… Отвлек ты мальчика. Уже пусть он немного позанимается. И ты свой магазин забросил. – Рано, – говорит Яша. – Еще он еще вчера хотел открытку с видом на Маркса купить. Ну, рано так рано. |