Книга Укротить молнию, страница 8 – Кэтрин Азаро

Наконец я собралась идти на работу. Я открыла дверь в коридор… и от испуга едва не запрыгнула назад в комнату.

За дверью сидел Эльтор. Он спал.

Вернее, сидел рядом с дверью, подтянув колени к груди и опустив на них голову, словно свалившийся от усталости телохранитель. Увидев его при дневном свете, я разглядела, что он никакой не блондин. Солнце золотило ему волосы, но на самом деле они были фиолетовыми.

Он также был старше, чем мне первоначально показалось, — уже далеко за тридцать. Ночью я приняла его за белого парня, но сейчас не знала, что и думать. Кожа Эльтора имела какой-то металлический оттенок, бронзовый или золотистый. Солнечные лучи на его обнаженных руках искрились золотом.

Я опустилась рядом с ним на колени.

— Эльтор.

Он открыл глаза и заморгал.

От удивления я открыла рот. Нет, мне было прекрасно известно, что у него есть глаза. В этом я имела возможность убедиться еще накануне ночью. Но когда он поднял ресницы, все, что я увидела, было исходившее от них золотистое свечение. Ни зрачков, ни радужной оболочки, ровным счетом ничего. Только это свечение.

— Ой, что это?! — вырвалось у меня.

Он огляделся по сторонам. Свечение померкло, и глаза приобрели нормальный вид. Вернее, почти нормальный, потому что были они ярко-фиолетовыми. Эльтор вытянул ноги и протер глаза. Затем бросил взгляд на окно в конце коридора.

— А уже поздно!

Я все еще таращилась на него.

— Почему кожа у тебя блестит, как металлическая? И глаза тоже?

— А, это у меня в деда, — повернулся ко мне Эльтор. — У него было… не знаю, как это лучше сказать по-английски. Отклонение при рождении.

Врожденный порок? Я поморщилась, но промолчала, чтобы его не обидеть.

— День у вас слишком короткий, — произнес он, зевая. — Придется переустановить внутренние часы.

— Сейчас весна, и дни длинные.

Я потерла пальцем его бицепс. Золотая краска и не думала оттираться.

Эльтор поймал меня за палец.

— У тебя все в порядке?

— Разумеется. Лучше не бывает, — выпалила я. — Спасибо тебе. За прошлую ночь. Даже думать не хочется, что могло произойти, не приди ты мне на помощь.

Эльтор приподнял мою руку и прижал к губам. Нет, он ее не поцеловал, а слегка укусил пальцы. Странный жест, но приятный. Хотя мне с трудом верилось, что это он спас меня ночью. Тогда я даже представить себе не могла, почему, по какой неизвестной мне причине он остался, как верный пес, сторожить мою дверь.

— Ты сторожил меня, — сказала я, — защищал незнакомую тебе девчонку?

— Почему ты называешь себя девчонкой?

Эльтор было протянул ко мне руки, но затем остановился. Убедившись, что я не имею ничего против, привлек меня к себе. Я сжимала его изо всех сил. Локоны у него за ушами приятно щекотали мне нос. Я закрыла глаза, моля судьбу, чтобы эти мгновения продлились вечно. Чтобы я могла, словно в капельке янтаря, сохранить их навсегда и носить повсюду с собой, куда бы ни пошла, и вынимать их, и любоваться ими всякий раз, когда меня охватывали тоска и грусть.

Спустя секунду я оторвала голову.

— Мне пора на работу. Если я опоздаю, меня выгонят.

— Можно я тебя провожу? — спросил Эльтор.

Я рассмеялась — так обычно смеются, когда человек, который вам нравится, оказывает вам знаки внимания.

— Хорошо.

— Я прошу меня извинить. Из-за прошлой ночи. Я должен был спросить у тебя.

— Я в принципе не против.

— Честно? — улыбнулся он, сверкнув зубами. — Я все время думал: она вот-вот что-то скажет. Но нет, ты ничего не сказала. И я решил, что у тебя нет ко мне интереса. Иногда я забываю, что у вас здесь не такие обычаи. Я не знаю, чего ожидать от человека, который испытывает ко мне какие-то чувства.

Честно говоря, и я не знала, что на это сказать. Поэтому промолчала, просто поднялась и встала рядом с ним.

Мы вышли на улицу, и в глаза нам ударило полуденное солнце. Эльтор побледнел.

— Я знаю тебя уже четырнадцать часов, — заметил он.

— И в чем проблема?

— Да нет, ни в чем.

Он пробежал рукой по волосам.

Нет, проблема явно имелась. Эльтор не знал, как себя вести, и от этого вокруг него образовалось нечто вроде бледного серебристого облака. Однако он не желал сдавать завоеванные позиции. Что ж, это вселяло надежду. Надо сказать, я особенно не поверила тем россказням, что Эльтор пытался сочинять про себя. С какой стати боевой летчик из будущего, потерявшись в пространстве и времени, станет провожать на работу официантку из дешевого ресторана?

Когда мы шли по улице, мимо проехал старый «форд». Эльтор резко обернулся и несколько шагов шел спиной вперед, наблюдая за машиной, пока та не скрылась за углом. Лишь потом он снова повернулся ко мне.

— Ничего не понимаю. Еще один автомобиль!

Меня так и подмывало спросить его, не увлекается ли он старыми автомобилями, но тут я снова заметила у него в руках золотую коробку с закругленными краями. Понятия не имею, откуда она у него взялась. На одежде у Эльтора не было никаких карманов, и я не заметила, чтобы до этого коробка болталась, подвешенная к поясу. Кстати, она на глазах меняла цвет, и грани становились все резче и резче.

— Это твой транском?

Эльтор посмотрел на волшебную коробку.

— Ах да!

Он сосредоточил на ней все свое внимание. Мы шли рядом, а коробка мигала разными цветами.

— Мой приятель Джош тоже делает разные приборы вроде этого, — заметила я. — Приемники всякие, передатчики.

— Вряд ли он может сделать транском.

— Ты все еще пытаешься уловить сигналы?

— Нет, я сейчас проверять положение моего Джага. — Эльтор сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня. — Проверяю положение моего Джага.

— Верно, проверяю положение моего Джага, — улыбнулась я. Его лицо вновь утратило всякое выражение.

— Да, теперь с грамматикой все верно. Проверяю положение моего Джага.

Я вздрогнула. Эльтор произнес это предложение на безупречном английском, практически без акцента. Но затем акцент все-таки вернулся.

— Вообще-то я говорю по-английски неплохо. Просто давно не упражнялся. Чтобы заново запустить программу, требуется время.

Запустить программу?

— Ты хочешь сказать, на твоем самолете?

— Самолете?

— Но ведь ты сам сказал, что ты — летчик.

— Это не самолет, а космический корабль.

Я едва не покатилась со смеху.