Онлайн книга «Академонгородок»
|
Я торопливо спустился по ступенькам в кромешную тьму и, не выбирая места, сунул чемоданы к стене. Управдом ждал меня наверху, нетерпеливо позвякивая ключами. — Все! Валите во вторую, там список. — А нам сказали — в семнадцатую, — робко заметил я. — Ох, не знаю, не знаю теперь… — пробормотал управдом, — мало местов! Загробите мне корабль… — А что это за корабль? — спросила Марина. — И где он находится? Как мы, вообще, туда попадем? Управдом, уже поднимаясь по лестнице, обернулся. — А вот за такие вопросы, дамочка, очень просто можно за дверью оказаться. И выбирайтесь тогда своим ходом, как пожелаете! Квартира номер два оказалась жилплощадью в самом изначальном смысле слова «площадь». Она была устроена из двух, а то и трех объединенных квартир со сломанными перегородками, срубленными под корень унитазами и ваннами. В квартире не было ни щепочки мебели, ни одного, даже встроенного, шкафчика, ни стола, ни табуретки, не говоря уже о диванах и кроватях. И все-таки в ней было тесно. Люди сидели и лежали на полу вплотную друг к другу, ходили, перешагивая через тела, пили воду, присосавшись к единственному крану, торчащему из стены бывшей кухни. Кто-то, пристроившись на подоконнике, писал заявления. Галдели и плакали дети. Гошка сразу проснулся и тоже заплакал. Дух стоял нездоровый и застарелый. — Боже мой… — прошептала Марина. — Ничего, сейчас разберемся, — я стал пробираться к висящим на стене спискам. Возле них толпилось человек десять, один что-то зачеркивал и надписывал шариковой ручкой. — Запишите! — распорядился я. — Пехтеревы, три места. Человек с ручкой обернулся и смерил меня взглядом. — Собеседование прошли? — С управдомом? Да, прошли. — Блядь, — спокойно произнес человек. — С каким управдомом? В темную комнату вас водили? — Э-э… в подвал, что ли? — не сдавался я. — Было дело! Человек с авторучкой заметно терял ко мне интерес. — Сидите и ждите собеседования, — он махнул рукой в неопределенном направлении. — А как же они узнают, кого вызывать?! — забеспокоился я. — Вы ж не записали! — А как ты узнал, куда нужно приехать? — спросил вдруг у меня над ухом голос с неприятной хрипотцой. — Сядь и не дребезжи! Я отошел от списков и вернулся к своим. Гошка уже не плакал. Он стоял с независимым видом, держа маму за руку, чтобы не боялась, и делал вид, что не интересуется заводной собакой. — Ну как? — спросила Марина. — Все в порядке, — сказал я. — Скоро вызовут на собеседование. — Гошка писить хочет. — Госа писить… — задумчиво повторил сын, вздыхая о собаке, которой играла чужая девочка. — Это мы сейчас! — я склонился над лежащей рядом объемистой теткой. — Извините, где здесь туалет? — То есть как это — где?! — неожиданно возмутилась она. — На улице, конечно! Под себя, что ли гадить?! Итак уже дышать нечем! На голову скоро нальют! Она отвернулась, шумно пыхтя. — Спасибо, — сказал я. — Ладно, пойдем, Гошка. Не будем ждать милостей от природы. Запасные-то штаны в чемодане остались… На улице мы немного задержались. Гошке обязательно нужно было посмотреть на большую машину, которая с ревом выскочила на гору и, подкатив к подъезду, визгливо затормозила. Это был здоровенный джип, сияющий добрым десятком фар, несмотря на строгий приказ по городу о светомаскировке. Приказ, впрочем, совершенно бессмысленный. В этой войне еще ни разу не было воздушных налетов. А если и будут, так светомаскировка не поможет. Из джипа долго никто не выходил. — Масына сама пиехала, — со знанием дела сказал Гошка. Но тут дверца распахнулась, как от пинка, и на землю спрыгнул тощий парень в длинном пальто, темных очках, с ежиком обесцвеченных волос, делающих его похожим на карандаш с резинкой на макушке. В руке он держал ополовиненную бутылку виски. — Здесь, чо ли? — от общего презрения к человечеству, он говорил в нос и будто сквозь сон. — Смотря что, — ответил я. — Так, я не поал, ты хто?! — сразу завелся он. — Самый главный тут, чо ли? — Главный — внутри, — сказал я, чтобы отвязаться. — Пошли, сына! — Стоять! — отрыгнул парень. — Я тебя не отпускал. Здесь, чо ли, на корабль садиться? Он был настолько пьян, что не мог быть слишком опасен. Я молча подхватил Гошку на руки и вошел в подъезд. Дверь за нами закрылась, но щелка замка не последовало. На площадке у лифта курил управдом. — Там пьяный какой-то, — сказал я. — Приехал на джипе, спрашивает, здесь ли на корабль садиться. Управдом глубоко затянулся, неторопливо выпустил дым, щуря единственный глаз. — Твое какое дело? — спокойно спросил он. — Да нет, я просто, для информации… Нам бы собеседование пройти… — Пройдешь еще, мало не покажется… Дверь с улицы вдруг распахнулась, и в проеме появился пьяный, толкая перед собой огромный баул на колесах. — Я не поал, — бушевал он, глядя прямо перед собой, — меня чо здесь, за лоха держат?!.. Ты!! — он вдруг увидел меня. — Веди, давай, на корабль! Последний раз добром… Управдом бросил окурок и, придавив его ногой, шагнул навстречу парню. — С вещами нельзя! — Да что ты говоришь?! — рассмеялся пьяный, — Ни с какими нельзя? — Ни с какими, — упрямо сказал управдом. — Утя-путя! — парень явно от души веселился. — А с такими? — он распахнул плащ и поднял автомат. — Ну? Обосралися? Я загородил Гошку и стал осторожно отступать к двери второй квартиры. — Давай, давай, батя, — сказал парень управдому, — шевели костылями! Показывай, куда идти! — Ладно, пошли, — управдом с безразличным видом стал подниматься по лестнице. Пьяный тронулся за ним, стуча баулом по ступеням. Я живо запихнул Гошку в квартиру, юркнул сам и аккуратно прикрыл за собой дверь. — Мама! Мы больсую масыну видели! — закричал он и запрыгал через ноги и спины лежащих к Марине. — Ну как вы там? — спросила она. — Успешно? — Вполне! — я решил не трепать ей лишний раз нервы и ничего не сказал о парне на джипе. — Не вызывали нас? — Нет. Одну только семью вызвали. Зато я уголок заняла удобный! Никто через нас перешагивать не будет. Мы расселись на полу и стали ждать. В комнате стоял приглушенный гомон. Кто храпел во сне, кто кашлял, кто переговаривался вполголоса с соседями. — На всех этажах так. Вповалку лежат. Некоторые и на площадке, а на седьмом — так даже в лифте. А на девятом пусто… |