Онлайн книга «Академонгородок»
|
— Чего на обед сегодня? Каша опять? — он приподнял крышку казана. — У-у, нет, подруга, это дело не пойдет! Вываливай ты эту кирзу, доставай абрикосовый компот с колбасой! Тушенку на закусь выдавай! — Тушенку тебе?! — Наташа шагнула к Витюхе, уперев руки в бока. — Это какую же тушенку? Уж не ту ли, что ты из ящиков повытаскал? — Тьфу ей-богу! — Витюха отступил, с опаской косясь на половник в сильной наташиной руке. — Такой день! Можно сказать — веха! А она тушенку вздумала считать! — Я вот тебе покажу веху! — Наташа пригрозила половником. — Узнаешь, какой день! Дрова где? — Одно слово — повариха, — с укоризной сказал домовой. — Низшее звено. Я ей про науку, а она — дрова. Там археологи такое открытие откопали — закачаешься! Рогачев уже побежал дырку на пинжаке ковырять под Ленинскую премию! Вываливай, говорю, кашу, банкет готовь! Гуляем нынче! Витюха хлопнул в ладоши и ударил сапогом в пол. — Держись, геолог! Крепись, геолог! — пропел он на мотив «Комаринского». — Эх, Наталья — тонка талья! До чего ж я гордый за нашу советскую науку! Наташа махнула на него полотенцем. — Ну, понес! Что ты за человек такой, не пойму? Сам себя похоронишь, лишь бы на поминках выпить! Ну чего ты врешь опять? — Я… вру?! — Витюху гордо распрямило оскорбленное дворянское достоинство, изображенное весьма искусно, на зависть Мхату. — Да ты сходи к Мишке, сходи, посмотри, чего там делается! Они ж с Володькой письмена на посуде открыли! До сих пор сидят, как пришибленные! Наташа вернулась было к плите, но вдруг остановилась и посмотрела на Витюху. — Какие, говоришь, письмена? — Тьма деревенская! — веселился домовой. — Наверно ж — ероглифы! Какие еще письмена бывают? Теперь всем ученым сотрудникам премию дадут невьебедную. И твоему Дементьеву — тоже! — Витюха хитро подмигнул. — Гляди, Наталья! Как бы он в Москву не уехал, с деньгами вместе. Останешься при казанах… — Да ну тебя! — Наташа сдвинула крышку на кастрюле с компотом. Облако пара поднялось к потолку, распространяя по кухне смешанный запах южного базара и парикмахерской. Витюха потянул носом. — Так я к чему? — опять начал он. — Обмыть бы надо премию-то… Благая весть, можно сказать… Наташа не успела ответить. Фанерная дверь кухни распахнулась, и в помещение вступил Рогачев. Но какой! На лице его лежала печать величия и восторга самим собой. Левая рука поддерживала складки невидимой мантии, а правая поправляла воображаемый лавровый венец. Казалось, сейчас следом за Рогачевым в кухню войдут римские ликторы с топориками, о которых недавно рассказывал Игорь, и слуги с опахалами, чтобы отгонять от императорского носа ароматы горохового концентрата. Определенно, роль Нерона удавалась Мхату лучше всех других. — Ну как дела во вверенном мне пищеблоке? — благосклонно осведомился он. — Готовимся, Константин Сергеевич! — отрапортовал Витюха. — Сейчас будут доставлены дрова, и приступим к созиданию! Он истово ухватился за ручки казана с кашей и, кряхтя, потащил его к двери. — Это куда? — спросил Рогачев. — Рыбам на прикорм! — широко и беззубо улыбнулся Витюха. — Я тебе дам прикорм! — всполошилась Наташа. — А ну, поставь на место! — Поставь, поставь, Витюха, — кивнул Рогачев. — Как же, Константин Сергеевич?! А праздничный обед в чем варить?! Рогачев отечески потрепал Витюху по холке. — Праздничного обеда не будет. — Н-не будет? — в желтых лешачьих глазах отразилась мучительная боль разочарования и обиды за державу. — Будет праздничный ужин! — бухнул Рогачев. — Да такой, чтоб на всю жизнь запомнился! — С колбасой?! — ахнул Витюха, возвращаясь к жизни. — С колбасой! — радостно подтвердил зам по обеспечению. — И еще кое с чем! Ради такого события ничего не жалко! Вы уж постарайтесь, соколы! — Эх, Константин Сергеич! — вспыхнул данковым сердцем домовой. — Да разве мы подводили когда? Да мы бы с Натальей Николаевной и к обеду успели, верно, Наташа? Прикажите только! Мхат качнул маршальской головой. — К обеду не надо. Только от дела людей отрывать. А вдруг они до конца смены еще что-нибудь отроют? Такого же масштаба? — Такого-то вряд ли уже отроют, — усомнился Витюха. — Ведь это же воображению не поддается! — Что, не терпится письменность обмыть? — строго спросил Рогачев и вдруг заговорщицки подмигнул Витюхе. — Закрепить, Константин Сергеич! — с готовностью подхватил тот. — Чтоб не сошла! — Эх! — Рогачев по-купечески махнул рукой. — Наталья! Налей-ка нам из кондитерского фонда. Наташа, хмурясь, принесла из кладовой, находящейся здесь же, в единственном бревенчатом строении лагеря, початую бутылку коньяка и полкольца любительской. Витюха, как ни запускал глаз во тьму кладовой, так и не смог определить, где там пряталась бутылка. — И себе налей, — предложил Наташе Рогачев. — Да не люблю я его! — Ну, так посиди. — Некогда мне сидеть! Сгорит все! — Молодежь! — хмыкнул Витюха, шинкуя колбасу. — Шило в заднице! Не чует глубины момента! — Да, товарищи, — сказал Мхат, поднимая граненый стакан. — Момент ответственный и даже судьбоносный. Мы совершили открытие первостепенной важности для всей нашей материалистической науки. — За нее и выпьем! — подытожил Витюха. — Правильно! — Рогачев чокнулся стаканом с его жестяной кружкой. — И, как говорили древние: «Хаман кхаран шибени удрах!» Наташа от неожиданности уронила стопку мисок. С веселым звоном они разлетелись по всей кухне. — Что ты сказал?! Рогачев испуганно закрутил головой. — Кто? Я? А чего? Это Варенцов с Симаком… надпись на вазе прочитали. Вот, запомнилось почему-то… А что? Что? Рогачев впервые говорил не наигранным, а настоящим своим голосом — робко и сбивчиво. Он был так искренне напуган, что Наташе стало его жалко. — Нет, ничего, — сказала она, наклоняясь за мисками. — Так, показалось… До раскопа, где работал Игорь, было не меньше двух километров, но Наташа, с тяжелыми судками в обеих руках, пробежала это расстояние одним духом и лишь чудом умудрилась не расплескать ни суп, ни компот. Только бы он не вздумал уйти на обед пораньше! Только бы не пошел другой дорогой! Только бы не уехал с Кешкой Першаком на второй участок, а оттуда сразу — в лагерь! Не надо ему сейчас в лагерь! Нельзя. Игорь, в своей круглой широкополой шляпе с бахромой, сидел в раскопе и сосредоточенно водил кисточкой по выступающему из земли кирпичу. Он так увлекся, что об обеде, видно, и не вспоминал. Наташа облегченно вздохнула. Игорь поднял голову и сразу вскочил. |