Онлайн книга «Академонгородок»
|
Нашу добычу. Потому что убивает Оно только в моем присутствии, только у меня на глазах. Словно пытается сделать мне приятное. Но я не хочу! Не желаю, чтобы из-за меня кто-то умирал! Уехать! Срочно убраться куда-нибудь к черту на кулички, чтобы не видеть ни одного человека. Чтобы этой сволочи некого было убивать! Хоть это ужасно красиво… Альберт Витальевич Щедринский дернул за черный шарик. Бачок всхлипнул и залился весенним журчанием в невыносимом мажоре. Альберт Витальевич торопливо, пока не кончились завывания воды, разворачивал хрустящий целлофан. Руки дрожали. — Нашел во что фасовать! — шептали губы в унисон с посвистом затихающего бачка. Целлофан раскрылся, но порошок, расползшийся по мятым складкам был по-прежнему недоступен. — Чтоб у тебя руки-ноги отсохли! — обиженно хныкал Щедринский, дрожа от нетерпения и страха. Ему казалось, что невесомый лист вдруг вспорхнет с ладони и улетит, втянутый в ненасытную ноздрю унитаза. Левая рука прокралась во внутренний карман серебристого концертного блейзера и вытянула зеркальце. Некоторое время Альберт Витальевич бессильно смотрел на трепещущий лист целлофана и зеркальце, в котором мелькали огненные зигзаги. Лампочка никак не хотела замереть под потолком и отразиться в зеркальце как следует. — Нет, не могу, — простонал Щедринский, — просыплю! Он медленно, боясь вздохнуть, повернулся и с тоской посмотрел на шпингалет. В одной руке зеркальце, в другой — драгоценный лепесток целлофана. А чем же дверь открывать? Альберт Витальевич попытался сдвинуть шпингалет углом зеркальца. Дверь кабинки неожиданно распахнулась, едва не смахнув порывом ветра весь порошок. Зеркальце грянулось о кафельный пол и отразило вместо одной лампочки целый десяток. Щедринский сунул порезанный палец в рот. — Руки! Руки беречь! — неразборчиво крикнул он неизвестно кому. Туалет был пуст. — Наверняка ведь какая-нибудь сволочь припрется… — слабо простонал Альберт Витальевич. Но другого выхода у него не было. Другого зеркальца — тоже. Мелкими инвалидными шажками, с дрожащим клочком целлофана в протянутой руке он двинулся к стоявшему в углу столику. Столик был не очень чистый, но лакированный, чем и привлек Щедринского. Выбрав местечко почище, он ссыпал порошок на столешницу, вынул из кармашка визитную карточку и принялся формировать дорожку. — И визитка-то ломаная, — бормотал он раздраженно, но, закончив работу, снова сунул карточку в кармашек. Визитка была последняя. Альберт Витальевич придирчиво осмотрел две ровненьких параллельных полоски порошка абсолютно одинаковой длины и достал кошелек. Нюхать кокаин положено через свернутую в трубочку стодолларовую купюру. Это любой ребенок знает, во всех книгах про это пишут и по телевизору каждый день показывают. Но стодолларовых купюр у Щедринского давно уже не было. Пришлось сворачивать отечественный, довольно засаленный червонец, напоминающий доллары только цветом, да и то отдаленно. В коридоре простучали шаги. — Да где ведущий-то?! — в серебряном девичьем голосе слышались нотки истерики. Альберт Витальевич торопливо вставил свернутый червонец в нос и склонился над столиком… В полутемной и чрезвычайно захламленной студии, больше похожей на склад такелажного оборудования, был, однако, один уголок, ярко сияющий свежими красками. Здесь, у фанерной перегородки, оклеенной обоями под кафель, расположился нарядный кухонный гарнитур, плита без единого пятнышка, полки с чистой посудой, сверкающие кастрюли и прочие декорации телевизионной программы «Кушать подано». Съемочная группа, держась в тени, сосредоточенно смотрела на большой, тщательно освещенный стол, где в обрамлении листьев салата, петрушки и базилика возлежали свеженарезанные колбасы. На границе света и тьмы взбешённой львицей металась высокая, но отцветающая Алла Леонидовна — режиссер программы. — Ну что ты стоишь?! — грызла она ни в чем неповинную ассистентку, — На мобильник ему звони! У нас полтора часа на съемку осталось! — Да звонила я! — чуть не плача, отбивалась пухленькая Леночка. — Отключен у него мобильник! Две недели, как отключен за неуплату! — Чтобы я еще раз связалась с этими бывшими звездами… — медленно закипала Алла Леонидовна, — с этой бездарью, пьянью подзаборной! Ни готовить, ни разговаривать толком не умеет, а строит из себя второго Макаревича! Кулинар! На букву «Х»… Тут представление артиста закончилось, поскольку Альберт Щедринский сам вбежал в студию, энергично потирая руки. — Время, время, дорогие мои! — он подскочил к столу, схватил нож, луковицу и улыбнулся в камеру. — Почему стоим? — Ведущего ждем, — холодно отозвалась Алла Леонидовна. — Я давно в кадре! — Альберт Витальевич высокомерно поднял бровь. — Давайте мотор! — У вас пудра комками, — заметила ассистентка Леночка. — Где?! — Щедринский полез было в карман за зеркальцем, но вспомнил, что зеркальца нет. — Вокруг носа, где, — Леночка нехотя укусила бутерброд со спонсорской колбасой. — Пардон! — Щедринский быстро утерся рукавом. — Ну все, я готов! — А фартук вы не будете надевать? — осведомилась Алла Леонидовна совсем уже ледяным тоном. — А, черт! Забыл! — Альберт Витальевич схватил со стула фартук с вышитой на груди надписью «Кушать подано» и принялся торопливо завязывать. — Мало того, что я должен сам гримироваться, — обиженно бормотал он, — так еще и это! Костюмер где?! — Костюмера не дали. — Алла Леонидовна говорила с убийственным спокойствием. — Наша программа внеплановая… Кстати, через час мы должны освободить студию. — Успеем! — отмахнулся ведущий, прилаживая на голове поварской колпак. — Картошку почистили? — Это вы у съемочной группы спрашиваете? — Нет, у Господа Бога! — взорвался артист. — Почему я сам должен заниматься реквизитом?! — Потому что реквизитора вам тоже не дали! И вообще сказали, что программа идет последнюю неделю. Щедринский выронил нож. — Кто сказал? Алла Леонидовна равнодушно пожала плечами. — В координации сказали. — Что они там знают! — Альберт Витальевич презрительно фыркнул. — Это вообще не их собачье дело! Пока спонсор дает деньги… — Кстати, сегодня звонили от спонсора, — вставила Алла Леонидовна, и Щедринский понял, что сейчас его снова ударят гораздо ниже пояса. — Прошлая программа не понравилась. — П-почему? — Говорят, вы все время заслоняете гостей. А спонсору как раз нужен акцент на простой народ. Спрашивают, где награждение победителей конкурса. Альберт Витальевич задохнулся от возмущения: |