Онлайн книга «Академонгородок»
|
— А мне какая от этого польза? — упорствовал Казбек. — Расходы одни! Стылый, выбросив указательный палец, как лезвие складного ножа, ткнул в сторону клеток. — А ты, разве, не хочешь узнать, что с ними происходит по ту сторону? — По ту сторону — чего? — Пирога с повидлом… Когда я сообразил, куда он нас завел, меня чуть родимчик не хватил. Плетюне шепчу: — Нет, ты понял?! А он, простодырый, только ушами хлопает: — А чего? А где? — Смотри, — говорю, — куда нас твой умник тащит! — Какой умник? — Плетюня тупит. — Следопут ваш хваленый! Он же прямиком в пустые холмы ведет! — Да ну тебя! — Плетюня и морду отворотил. — Как чего брякнешь, так противно слушать! — Разговорчики в строю! — командир сзади кусается. — Не растягиваться! Шире шаг! Ему лишь бы покомандовать. Шире, да шире. Порвут пополам, так шире некуда будет. Докомандуешься… Сам, поди, и не знает, куда идем. А я в этом деле кое-что соображаю. Дырявая башня справа осталась — там, где большая гарь. Гарь мы кругом обошли, чтобы на голое место не выходить. А теперь Следопут опять резко влево взял. Значит, пустые холмы прямо перед нами. Просто к ним с этой стороны еще никто не подходил. Да и с других-то сторон всего пару раз совались, и никогда это добром не кончалось. Сколько легенд про здешние места рассказывают — одна другой страшнее! Да что легенды! Тому, кто памяти покойницкой отведал, и легенды не нужны! Они такое про пустые холмы знают, что их сюда и раздоркой не загонишь! А этот прет напролом, и все ему поровну. Характер такой дурацкий — никого не слушает, никому не верит, командиров в грош не ставит, вечно с ними цапается. Может, это оттого, что спину ему колют чаще, чем нам, не только перед походом, но и после. От такой жизни сам себя возненавидишь, не то, что командира. Командиры, они тоже разные попадаются. Иной бывает тупой, как баран, если не хуже. Спроси его, кто такие бараны — умрет, не вспомнит. А гонору — вагон. Нынешний наш отрядный, по кличке Утюг, тоже поначалу хвост на Следопута задирал. Но как в пирог с повидлом залезли, тот ему быстро показал, кто здесь главный. Три крысоловки обошел и отряд провел без единой потери. В четвертую уж, видно, специально щепку сунул, чтоб не думали, что каждый тут может ходить взад-вперед. Как хряснули зубы об зубы — щепка пополам, командир залег, мы чуть в бега не ударили, аж духом скверным от кого-то потянуло. А Следопут посмеивается. — Что, — говорит, — обделались? Не дрищите, они больше не укусят! И дальше пошел. Нет, моя бы воля была, я бы с таким водилой шагу на территорию не ступил! Он хоть ловушки все знает, да заведет, в конце концов, куда-нибудь похуже крысоловки… — О! А чего это там? — Плетюня меня в бок толкает. Вижу — впереди поднимается над травой остроконечная макушка. Чуть подальше — вторая. Ну так я и знал! Пустые холмы! Чтоб мне самому пусто было, если не они! Тут и до командира, Утюга нашего, начало доходить. — Так, — говорит, — это у нас что? — а сам нагоняет быстро Следопута. — Это же вон что! Как оно… запамятовал… — Склады. От Следопута разговора доброго не дождешься. Буркнул одно слово, и дальше. — Ну, правильно… Погоди. Что еще за… — командир скачками за ним. — Я слова-то этого не знаю! Нет такого места на территории! — Почему нет? — Следопут ему, так лениво, — Вот оно. Только у вас по-другому называется. — У кого это — у нас?! — У крыс. Вы по глупости склады зовете пустыми холмами. Тут весь отряд, как по команде, встал. Замерли, дышать боимся. Кое-как Утюг насмелился и просипел: — Ты издеваешься, что ли?! Куда завел, гад?! — Пока никуда, — посмеивается. — Но лучше бы нам куда-нибудь зайти, на месте не стоять. А то не ровен час… Бойцы давай занимать круговую, молятся потихоньку, кто как умеет. — Ты, сволочь, на съедение нас сюда заманил! — отрядный ревет. — У меня приказ совсем другой был! Но Следопуту на его приказы чихать с дырявой башни. — Приказ у всех один, — говорит. — Добычу принести. Хочешь домой пустым вернуться — уходи. По ушам видно — многие прислушиваются, хоть зуб на зуб ни у кого не попадает от страха, по себе могу сказать. Он тогда громче, чтоб все слышали: — Сейчас у собак обед. Кто не собирается на полдник оставаться — за мной бегом марш! И потрусил себе дальше. Вроде ни одного слова понятного не сказал, а пробрало. Рванули мы за ним все, как один. И Утюг бежит, подгоняет еще: — Не растягиваться! Кто такие эти собаки, что за обед у них и что за полдник — не знаю. Да, может, оно и к лучшему. Бежим себе. Пустые холмы впереди все выше и выше поднимаются. То есть, не холмы, а, выходит, склады. И совсем даже, может оказаться, не пустые. Самый ближний — ох, здоровенный, на четыре угла, с отвесными стенами — ну точь-в-точь такой, как про них врут… Бежим прямо на стену. Вся она белая, только кусок серый, чем-то он не такой, как остальная стена. — Соображаешь, Плетюня? — толкаю на ходу балбеса, напарника своего. — Чего? — пыхтит, булками работает, толстомясый. — В стене-то! — Ну? Чего в стене? — Чего-чего! Корм ты кошачий! Не видишь — дверь! — Какая такая дверь? — Эх, обалдуй! Сколько колешься — дверей не знаешь! — Да ну тебя! — Плетюня отмахивается. — Потом поговорим! Да чего уж тут говорить, когда и так все понятно. Следопут прямо к двери нас и вывел. Неужто, открыть собирается?! Вот это был бы номер! Никому из бойцов самому открыть дверь не удавалось, штука эта особенная, хитрая. То она — стена стеной, а то вдруг раз — и лаз. Неподатливая уму вещь! Но Следопут, он не из нашей шкуры сшит. Ему, поди, и дверь не в диковинку. Подошел, понюхал, когтем колупнул… — А ну, навались! — говорит. Ну, мы и уперлись всем отрядом, иные просто в стену, но этих Следопут обругал, переставил к двери, дал команду. Надавили дружно. Следопут сзади стоит, сам не толкает. Потом вдруг — скок Плетюне на спину, а оттуда — еще выше, до блестящей какой-то ерундовины, что из двери торчит. Я даже подумал, может, добыча такая? Чего он в нее вцепился, как в родную? И тут мы все повалились, потому что дверь-то поехала! Только что ни щелки не было, и вдруг — готовый лаз, прямо туда — в склад. А оттуда кисленьким так и тянет — добыча промасленная лежит, нас дожидается! Ай да Следопут! Вот это голова! Такую бы голову — да на всех поделить, хоть по кусочку каждому бойцу отведать! |