Онлайн книга «Хорьки-фермеры в горах»
|
Хорек Джуп дописал очередную строчку, захлопнул блокнот и сунул его в седельную сумку Молнии рядом с зачитанным до дыр шедевром в бумажной обложке — «Путем хорька» Аведоя Мерека. Подъехав к походной кухне, он спешился у водопоя и отпустил лошадь напиться. — Опять лапша под соусом? Чувство юмора у Куки было что надо. Какие бы блюда ни подавали на стол, какие бы изысканные ароматы и экзотические вкусы ни извлекал этот чудо-повар из простейших ингредиентов, в меню, выписанном мелом на доске, всегда значилось одно и то же. — Лапша под соусом не приедается никогда. — Внезапно повар уставился на него вопросительно: западный акцент он ставил себе с истинно швейцарской тщательностью. — Или надо было сказать «никода», Джуп? Надо пропускать «г»? — Можно и просто «никокда», Куки. Ты делаешь успехи. — Джуп улыбнулся, что с ним случалось нечасто. — А кстати, ты откуда родом? На этот вопрос повар всегда находил новые ответы. Подтянулись первые едоки, и Куки плавными, мастерскими взмахами лапы принялся раскладывать порции по жестяным мискам. — Из Восточной Монтаны, — ухмыльнулся он. Джуп покачал головой. — Ну-ну. Откуда-то, небось, к востоку от Цюриха... А про себя подумал: «Что ж, повар имеет право на свои секреты». Сегодня вечером «лапшой под соусом» именовалось воздушное, как облачко в ясном небе, souffle а la Nicoise с лесными грибами и гарниром из тушеных овощей с канадским рисом. У кухонного фургона стоял бочонок с горной водой; тут же висели черпаки. И вскоре уже десятки щенков и взрослых фермеров, отпустив лошадей пастись, обступили теплую кухню, и рассказы о прожитом дне поплыли над синей льняной скатертью, которую Куки загодя расстелил у костра. Миски крепко зажаты в лапах; на земле — полные до краев кружки; тихонько позвякивают вилки. То там, то здесь слышатся удивленные возгласы — «до чего вкусно!», «просто объедение!», «молодец, Куки!». Все идет своим чередом — как обычно в час общего ужина. Наконец заходящее солнце озарило небосклон прощальным заревом, и маленькие хорьки расселись вокруг костра — послушать о том, что здешним старожилам довелось повидать на лоне природы. Порой среди рассказов случались и правдивые. Один из фермеров, Хорек Дакота, держался поодаль. Восседая на сером коне по кличке Тень, он вглядывался в холодную тьму: нес караул на случай, если какая-нибудь овечка вздумает погулять во сне и забредет на скалы. Поужинает он позже. Утомившись за день и надышавшись свежим воздухом прерий, радужные овцы быстро уснули — все, кроме Фиалки, которая любила подолгу размышлять в темноте и одиночестве. Куки скромно стоял у откидного столика. Он пробовал суфле и испытывал своего помощника Крошку: «А не добавить ли самую чуточку шафрана?» Крошка не так давно пережил подлинное преображение. Прежде кулинария была для него просто работой; теперь она стала его страстью. — Я бы лучше не клал шафрана, шеф. Но что вы скажете, сэр, насчет капельки кумина? Куки улыбнулся. Помощник подавал надежды. Джуп достал из седельной сумки блокнот для стихов, примостился с карандашом у костра и, вполуха прислушиваясь к беседе, медленно, строчку за строчкой, продолжал выводить свою эпическую поэму. В день, когда Джоди сыграет свадьбу, — если, конечно, такой день когда-нибудь придет, — этот немногословный фермер намеревался продекламировать невесте биографию своего кузена, положенную на стихи очевидцем важнейших ее событий. Старый Хорек Барклай добрался до конца своей любимой повести о Последнем Льве из округа Больших Водопадов и счел про себя, что щенки потрясены должным образом. Он заметил, как они затаили дыхание и озираются украдкой по сторонам: не крадется ли в темноте гигантская кошка? «Да, — подумалось ему, — сказка и впрямь страшноватая». — Итак, друзья, для чего мы здесь? — спросил он, помогая малышам справиться с испугом. — Мы здесь ради... — Настоящих дел! — хором выкрикнули щенки. — Мы здесь ради... — Приключений! — Мы здесь ради... — Романтики горных просторов!!! — И тот, кто ищет, — добавил старый фермер, завершая ритуал, — обязательно найдет! Он качнул головой в сторону Джупа. — Теперь... попросите его. Наконец малышка Алла пропищала с дальней стороны круга: — Вы нам почитаете, Джуп? Прочтете, что успели написать? Хорек поднял голову от блокнота. — Всё? — Если можно... — Нет. Пожалуй, не стоит. Тут его принялись упрашивать другие щенки — Персифаль и Питон, Баджирон, и Кайла, и Строуб, один за другим: — Почитайте, Джуп! Пожалуйста! Джуп терпеливо отвечал каждому: — Спасибо, но лучше не надо... Это стихи не для щенков... Наконец, не отходя от кухни, где Крошка старательно растирал зерна кумина, подал голос и Куки: — Джоди сегодня ночью ушел с овцами на южный хребет, Джуп. Можешь почитать. Они тебя не выдадут. Верно я говорю, а, малыши? Большой хорек прищурился и обвел щенков пристальным взглядом: — Никому не расскажете? Ни словечка? Я ведь хочу когда-нибудь сделать ему сюрприз. Не годится, чтобы он узнал заранее. Обещаете? Щенки переглянулись. — Обещаем, — ответил за всех Строуб. — Ну что ж, тогда... Джуп поправил выгоревший шейный платок с цветочным узором — повернул его широким концом назад, чтобы читать было сподручней. Перелистывая истрепанные странички в поисках начала, он вдруг покосился на щенков недоверчиво: — А вы уверены, что хотите это послушать? Щенки серьезно закивали. Взрослые исподтишка обменялись улыбками. Они-то знали, что Джуп давно уже мечтал почитать свою поэму малышам. Куки вынес из фургона фонарь — света от него было больше, чем от прогоревшего костра, — и Хорек Джуп приготовился наконец прочесть историю своего кузена Джордана. Он готов был признать, что кое-что присочинил от себя, а кое-что представил чересчур романтически. Но в основном он описал в точности то, что видел собственными глазами. Он отхлебнул горной воды и снова обвел взглядом юных слушателей. Те кивнули: «Давай, Джуп». И вот под звездами зазвучал его низкий, медленный голос, похожий на дым от костра, — голос, так же закаленный в ненастьях, как и сам этот бывалый хорек-фермер. И, будто вторя ему, где-то поодаль стрекотал в небе козодой. Тому, пожалуй, повезло, кто в детстве встретил Джоди: Светился ум в его глазах, стремление к свободе, |