Онлайн книга «Тишайший»
|
– Но чего они хотели? – Они всегда чего-нибудь хотят. Бориса Ивановича грозились убить, а кто посад им устраивает? Борис Иванович. Кто налог на соль отменил? Борис Иванович. Никто о простых людях так не печется, как Борис Иванович… Чернь благодарной не бывает. 3 В застенке человека, поднятого на дыбу, Борис Иванович сам спрашивал: – На чьем боярском дворе писали челобитную? Кто вас подослал царице челом ударить? Палачи! Палачи старались, трещали кости, но поднятый на дыбу молчал. – Ну так и навеки у меня разговаривать разучишься! – взъярился боярин. – Отрезать ему язык. Палачи открыли рот упрямцу и ахнули: – У него язык до нас отрезали. – Тьфу ты, пропасть! Снимите его! Ради завтрашнего праздника не трогайте их больше. В субботу приду! На крыльце дома Бориса Ивановича встречал управляющий Моисей. – Господин, я тебя давно дожидаюсь. – По тощему лицу Моисея ходили красные пятна. – Говори. – Пока ты был на богомолье, я изучал положение светил на небе. Быть большому несчастью, господин. Будут смерти среди высших людей, две или три. Сам ты тоже подвергнешься опасности. Морозов улыбнулся. – Ты и впрямь, Моисей, большой волшебник. Я уже сегодня подвергся опасности, и больших бояр, хоть до смерти не прибили, но Семену Пожарскому до кости лицо прошибли… Будь спокоен, Моисей! Гроза миновала. Перед сном Борису Ивановичу доложили: – В Москве тихо. 4 В пятницу второго июня государь с боярами вышел на Красное крыльцо, чтобы следовать в Успенский собор, а оттуда с патриархом, митрополитами, архиепископами, игуменами и протопопами идти крестным ходом в Сретенский монастырь. У Красного крыльца стояла праздничная толпа, на небе было чисто, дул несильный теплый ветер, и государь, улыбаясь, сошел по ступеням к народу. Толпа разом пришла в движение, заколыхалась, потянулась к государю: – Великий! Великий! Молим тебя! Защити от лихоимства начальных людей! Спаси от Плещеева! Погибаем! Государь отпрянул, нашел ногой ступеньку, поднялся. – О чем вы просите? – Назарий Чистый ограбил! Плещеев ограбил! Траханиотов! – Напишите челобитную! – крикнул государь. – Писали! Вчера тебе хотели дать. – Защити! – Отпусти наших челобитчиков! Вчера Морозов их схватил. В застенке мучит. Алексей Михайлович гневно повернулся к боярам, нашел глазами Морозова. – Борис Иванович! Как ты осмелился, меня не спросясь, взять под стражу добрых людей? Громко сказал, грозно. Морозов опустил голову. – Виноват, великий государь! – После крестного хода я сам разберу ваши просьбы, – пообещал государь обрадованной толпе. – Кланяемся тебе! – кричали люди. – Многие лета государю! Многие лета! Крестный ход вышел из Кремля под радостные и одобрительные возгласы успокоенного народа. Впереди с крестом шествовал государь, но на Красной площади наперерез процессии выкатилась, как огромный пчелиный гудящий рой, другая толпа – из московских слобод пришли посадские люди. – Да когда же это кончится! – крикнул государь, оборачиваясь к боярам. Патриарх Иосиф осенил новую толпу архиерейским крестным знамением: – Православные, успокойтесь! Не препятствуйте богоугодному делу. Не гневайте Господа! – Царь, ребят наших освободи! – закричали из толпы. – Освободи! Они зла не чинили, челобитную тебе несли! – Царь! Вели Плещеева в застенок посадить! – Да в чем же провинился Леонтий Стефанович?! – воскликнул Алексей Михайлович. – О-о-о! – взревела толпа. – Грабит! Всех! Всех грабит! И бедного грабит! В дома врывается! Товары берет – денег не платит! Людей невинных сажает в тюрьму, чтоб взятку с них спросить. – Да это же разбой! – вскричал государь. – Православные, обещаю вам, придя из монастыря, во всем разобраться. Сегодня же! Опять гул одобрения. Толпа распалась, давая дорогу крестному ходу. Во время молебна к Алексею Михайловичу подошел думный дьяк Волошенинов, ведавший сыском политических противников царя. – Великий государь, пешим идти в Кремль опасно. На улицах толпы холопов и посадских людей, к ним присоединилась часть стрельцов и разогнанных дьяком Чистым драгунов. – Я поеду на лошади, – согласился государь. 5 Коня схватили за узду: – Стой, государь! Выполняй свои обещания! Волошенинов конем сшиб наглеца, но из толпы передали челобитную. – Прими, государь! – До того ль теперь великому государю! – закричал Волошенинов, выхватывая и разрывая челобитную. – Не останавливайся, государь. Бояре, ехавшие за Алексеем Михайловичем, принялись кто плетью, кто посошком бить обнаглевшую чернь. «Господи, пронеси!» – шептал Алексей Михайлович, страшась поднять глаза на бушующую стихию толпы: он на бродячих собак глядеть боялся, бежит мимо – пусть себе бежит, а поглядишь на нее, она и привяжется. Народ за государем следом повалил в Кремль. – Почему стрельцы не закрыли ворота? – кричал на своих подручных Морозов. – Уж я прознаю, чьи это происки! Приказал московскому стрелецкому войску, всем шести тысячам, прибыть в Кремль, очистить его от народа, да и на Красной площади чтоб ни единой души! Бунт бунтом, но пора было садиться за праздничный стол. Государь обедал сегодня с патриархом Иосифом, с Морозовыми, Борисом Ивановичем и Глебом Ивановичем, с Ильей Даниловичем Милославским, с Никитой Ивановичем Романовым, князем Темкин-Ростовским и оружейничим Григорием Гавриловичем Пушкиным. – Видно, Бог наказывает! – пожаловался государь. – Я, пребывая в счастье и радости, забыл о моем богомольце Никоне, а уж он доставил бы мне челобитную от обиженных, и не было бы сегодняшнего ужасного дня. – Коли заноза загноила, пусть созреет нарыв да и лопнет! – сказал Морозов. – Теперь все зачинщики на виду. Долгим взглядом поглядел почему-то на Никиту Ивановича Романова. – Да где же их сыскать теперь, зачинщиков? – удивился Алексей Михайлович. – Вся Москва на улицы высыпала… Ах, Плещеев! Леонтий Стефанович! Сегодня же взять его и спросить за все неправды! – Великий государь! – воскликнул Борис Иванович. – Надо еще разобраться, кто на Плещеева поклеп возводит! Плещеев – человек строгий. От пьяных Москву избавил, от убийц. Они-то и кричат небось громче всех! |