Онлайн книга «День бумеранга»
|
– Вы видели результаты опросов, – сказал президент. – Молодежь, от восемнадцати до тридцати, клюет на это со страшной силой. – Можно ли удивляться, мистер президент, – сказал Гидеон, – что молодых американцев так легко сбить с толку, если мы не в состоянии предоставить им никакого нравственного руководства? Президент нахмурился. – Я не имел в виду вас лично, сэр, – добавил Гидеон. – Да, конечно. Я понимаю. – Я хотел сказать: мы, как общество, их подвели. Что мы им предложили, кроме вредоносных материалистических яств? Кругом – одни видеоигры, порнография, грязь, копуляция, фастфуд, интерфейсы, скачивание. А между тем… «Ты приготовил для меня пир, но я алчу. Душа моя истомилась по Господу». – Точно, – сказал президент. – Вот почему нам надо хряснуть его хорошенько. Дух вышибить из этого засранца. Гидеон замер. Ведь он все-таки духовное лицо. Даже президенту не пристало употреблять такие слова. Он встревоженно поглядел на Бакки Трамбла. Бакки бросил на него ответный взгляд, означавший: Соси и глотай, дружище. Он президент Соединенных Штатов. – Взять гада за жабры, – развивал мысль президент. – Яйца оторвать, башку отрубить и на кол… Гидеон кашлянул. – Я публично выразил отрицательное отношение… – Вы ведь знаете, кто за этим стоит, не так ли? Со сверкающими глазами, готовя наживку, президент подался вперед. Взгляд Гидеона стал суровым. – Знаю, сэр. Мисс Девайн, у которой в самой фамилии заключена насмешка. Президент Пичем с отвращением покачал головой. – Эта ее выходка в телепрограмме… Непростительная, скверная, ничем не спровоцированная. Если бы она со мной так поступила, я взял бы ее за волосья да и шмякнул поганой башкой об стол. Гидеон поерзал в кресле. Ему уже от того было нехорошо, что президент в Овальном кабинете завел разговор про обвинения в его адрес в убийстве собственной матери. И что, он намекает к тому же, что Гидеон проявил в телестудии… малодушие? – Для меня ценно ваше сочувствие, сэр, – пробормотал он. – Жуть. Блядское дело. Гидеон потерял дар речи. Президент сказал: – Гидеон! Я грешник и старый похабник. Извиняюсь, но что делать. Так я разговариваю… в кругу друзей. – Благодарю вас, сэр, за дружбу. Бакки Трамбл наклонился вперед: – Президент и я – мы рассчитываем, что вы, Гидеон, возглавите сопротивление Джепперсону. – Как я уже сказал, я не молчу. Не сижу сложа руки. Но что мешает вам, сэр, самому его возглавить? – Гидеон, послушайте меня. – Президент понизил голос, сделал его буравящим, как дрель. – Я в проблемах по самую жопу. Экономике полные кранты. Американским долларом иностранные банки подтираются в сральне. Я веду четыре войны – и, похоже, пятая на носу, с Непалом, мать его за ногу. Растолкуйте мне, кто-нибудь, что мы, на хер, забыли в этом Непале. У меня тают оба полюса. Флорида потеряла еще два фута береговой полосы. В штате Миссисипи сто квадратных миль ушло под воду. И прокопали еще один туннель под мексиканской границей, на этот раз настоящее шоссе четырехполосное, черт бы их драл. На Западе у меня такая засуха, что Министерство внутренних дел говорит, Колорадо и Вайоминг превратятся в еще одну зону пыльных бурь. Индия и Пакистан как кошка с собакой, а про этого мудака в Северной Корее лучше не начинать вообще. ЦРУ мне сообщает, Израиль готовит ядерный удар по ихней говенной Мекке. Во как! Гидеон, у меня нет времени разбираться с одноногим сенатором, который говорит, что решение проблемы соцобеспечения – в том, чтобы самоубиваться в семьдесят лет. Мне и без него, на хрен, застрелиться охота. Не дожидаясь никаких семидесяти. Выслушивать подобные жалобы самого могущественного человека на свете было лестно. Но что-то во всем этом было чуточку подозрительно. О чем-то президент умалчивал. – Мистер президент, – сказал Гидеон, – со всем уважением к вам хочу спросить: в чем настоящая причина вашего обращения ко мне? Президент откинулся на спинку кресла и кивнул, словно признавая поражение. Потом улыбнулся, посмотрел на Бакки Трамбла и сказал ему: – Я же говорил, что он умница. Говорил или нет? – Говорили, босс. Говорили. Уже более спокойным тоном президент сказал Гидеону: – Смотрите, какое дело. Если во главе стану я, всё, чего я добьюсь, – это усилю засранца. Соображаете или нет? Его цифры подскочат. Он попер на президента! Вопрос из нравственного, каким он является, превратится в политический. Вот почему только вы можете это сделать. А я поддержу вас всеми средствами, кроме авиаударов. – Что конкретно вы предлагаете, мистер президент? – Бак, – бросил президент. – Имеются кое-какие сведения насчет Джепперсона и этой Девайн, которые могут быть вам полезными в этом противостоянии. Брови Гидеона выгнулись, как потягивающиеся коты. Влажными, надушенными пальцами он погладил бородку. Поджал губы. Так-так. Грешная душа… Но еще один голос внутри прошептал: Осторожней, сынок. Ты в львином логове, и звери алчут добычи. – Какого рода сведения? – спросил он осмотрительно. – Такого рода сведения, – президент, вдруг до мозга костей верховный главнокомандующий, подался вперед, нацеливая разящие душу боеголовки в глаза Гидеона, – что они изменят картину в корне. Разрешите сделать вам комплимент: мы не балду валять вас сюда позвали. О Господи, подумал Гидеон. Что этот человек ел на завтрак? Оладьи с нитроглицериновым сиропом? И другая мысль пришла на ум: Записывают они разговор или нет? В Белом доме никогда этого не знаешь. Правда, какой им смысл записывать, как они предлагают грязь человеку безукоризненно нравственному? Да, безукоризненно, если не считать этой истории с маминой смертью. – Я хотел бы с ними ознакомиться, – нервно сказал Гидеон. – Я бы хотел помолиться обо всем этом. Холодная властность, написанная на лице президента, мгновенно сменилась паническим ужасом от мысли, что Гидеон может сейчас предложить вместе встать на колени и помолиться прямо в Овальном кабинете. Пейн подал подобную идею в прошлый раз, когда пришел по поводу «Мадонны живота» (так таблоиды непочтительно окрестили миссис Дельбьянко). Видя замешательство президента, Гидеон поспешно добавил: – В уединении моего сердца. Президент облегченно вздохнул. – Разумеется. Между тем, если бы мы могли что-нибудь сделать для вас… Бакки метнул в президента предостерегающий взгляд – но опоздал. – Есть вообще-то один вопрос… – сказал Гидеон. |