Онлайн книга «Зеленые человечки»
|
– Что это за ерунда? – спросил Скраббс, когда Банион повесил трубку. – Похоже, – Банион вздохнул, – меня снова готовы принять в круг избранных. – Что-то незаметно, чтобы вас это сильно радовало. Замечание Скраббса заставило Баниона задуматься. И правда, ему было абсолютно безразлично, что его опять допустили в высший свет. Еще несколько месяцев назад он чуть не заболел от расстройства по поводу своего изгнания. А теперь ему было наплевать… Банион размышлял над произошедшими в нем переменами. Он даже и не заметил, как это случилось. А главное – почему? Ответа на этот вопрос он не знал. Сказалась ли обида на бывших друзей, вышвырнувших его из своего круга? Или просто то, что окружало его прежде – лавровые венки, похвалы и овации, приглашения на обед к монаршим персонам, – все казалось теперь пресным в сравнении с теми драматическими событиями, в которые он так неожиданно оказался вовлечен? Что за радость разглядывать напыщенных павлинов, когда стоишь во главе трехмиллионного войска? Он разговаривал по телефону с редактором журнала «Ньюсуик», собиравшегося напечатать о нем статью, когда Скраббс вдруг вскочил с кушетки и протянул ему газету, тыча пальцем в заголовок: «ПЕРЕСТРЕЛКА НА ЮГО-ВОСТОКЕ СТОЛИЦЫ ПОВЛЕКЛА ЗА СОБОЙ ДВЕ ЖЕРТВЫ». – Извините, – Банион прикрыл ладонью трубку. – Что такое? – Вот. Банион пробежал глазами заметку. – В Вашингтоне такое случается каждый день. – Заканчивайте разговор. Настало время позвонить в контору. * * * Рассказ Скраббса о Брэдли поверг Баниона в уныние. Не хватало только этой напасти. Загадочные федералы, обозначенные в газете как сотрудники Администрации по контролю за соблюдением законов о наркотиках (Скраббс заверил его, что на самом деле эти ребята – самозванцы) выбрали неподходящее время, чтобы нанести визит наркоторговцу Бернарду, но, с другой стороны, какое время можно считать подходящим для того, чтобы стучаться в дверь к наркоторговцу? Офицер муниципальной полиции назвал встретившую их автоматную очередь «впечатляющей». Скраббс набрал номер и включил громкую связь. – Вы позвонили в компанию «Творческий подход». Чем могу вам помочь? – Это Скраббс. – Он шепнул Баниону: – «Творческий подход»! Неплохо, а? – Привет, Натан, – приветствовал его знакомый голос, как всегда мрачный, усталый и деловитый. – А я думал, когда же ты, наконец, позвонишь… – Я был занят. – Вижу, ты звонишь не из автомата, как обычно. Ты в кабинете, да? Мистер Банион с тобой? – Он здесь. – Можно, я с ним поговорю? – Он не хочет с тобой разговаривать. Он, как бы это сказать… слегка расстроен. – Ничего удивительного. – Вы получили его послание? Из доклада? – «Это великолепно»? Да, я все понял. Он повторил это раз двадцать. Передай ему, пусть больше не повторяет это в своих публичных выступлениях. Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что происходит. – Итак, мы квиты? – Едва ли. Ты не выполнил своего обещания. Нынешняя ситуация для нас абсолютно неприемлема. Все зашло слишком далеко, одним словом, ситуация отнюдь не блестящая. Ты сам подписал себе смертный приговор. – О чем ты болтаешь? – Ты прекрасно знаешь, о чем я болтаю. Убиты два офицера из службы контроля, еще один тяжело ранен. – Офицеры из службы контроля? Иди ты к черту. Убийцы. – Нам все известно о твоем дружке Брэдли. И мы его найдем. Банион увидел, как Скраббс побледнел. – Это я послал их в дом Бернарда, – сказал он. – Не думаю. Ты не соответствуешь описанию, которое нам дал раненый офицер. Если ты, конечно, не шестидесятилетний афроамериканец. – Что вам нужно? – Сам знаешь. Нам нужен ты. А твой друг должен немедленно прекратить свою бурную деятельность. Он может сделать публичное заявление о том, что… ну, не мне его учить. Язык у него подвешен. Заблуждения могут быть результатом самых различных факторов: лекарства, алкоголь, нарушения мозговой деятельности. В этом нет ничего постыдного. Но он должен объявить об этом недвусмысленно и безотлагательно – признать свою неправоту и покончить со всем, чем он в последнее время занимался. Сейчас не время шутить. Слишком многое поставлено на карту. Если этого не произойдет, завтра, а может быть, и раньше мы разделаемся с твоим дружком Брэдли. * * * Теперь пришел черед Баниона поинтересоваться у Скраббса: – Ты что, собираешься выпить все это за один присест? Скраббс, сгорбившись, сидел на краю кушетки; он уже выпил столько, что даже любой русский давно бы отключился. Наконец он сказал: – Черт. – Чрезвычайно глубокомысленное заявление. – Да пошел ты… – Не надо на меня бросаться. – Я должен сделать то, что он сказал. – А я? Обо мне ты подумал? – С тобой все будет в порядке. – Спасибо. Ты меня утешил. – Просто сделай то, что он сказал. Скажи, что свихнулся из-за лекарств или что-нибудь в этом роде. Распусти митингующих. Тут только одна проблема. Если ты их отпустишь, то лишишься своей основной поддержки. И они смогут сделать с тобой все, что захотят. – В таком случае глупо объявлять о том, что это был результат кризиса среднего возраста. – Ты прав. Думаю, я тоже держался бы за свою армию. О черт… Скраббс потянулся к телефону. – Что ты делаешь? – спросил Банион. – Собираюсь позвонить ему и сказать, что сдаюсь. – Но зачем?! – Из-за Брэдли. Он спас мне жизнь. Дважды. Они его найдут. Не могу я этого допустить. – Погоди, – сказал Банион. – Но я должен… – А мне что делать? – С тобой все будет в порядке. – До тех пор пока я остаюсь предводителем трехмиллионного войска свихнувшихся идиотов? И так до конца моих дней? Одинокий мессия? Нет уж, благодарю покорно. – Да когда же ты, наконец, перестанешь себя жалеть? Я, между прочим, собираюсь отдать себя на заклание! – И он еще рассуждает о жалости к себе! Слушай, приятель, здесь тебе не Франция, и ты не Жанна д`Арк, так что можешь взять свои причитания и засунуть их знаешь куда!.. – А у тебя есть идея получше? Придурок! – Да, как это ни странно, – отозвался Банион и протянул руку к телефону. – Кому ты собрался звонить? – Правило номер один: начинай сверху, а оттуда поднимайся еще выше. |