Книга Мы не волшебники, а только учимся, страница 39 – Виктория Баринова

Это было поразительно. Галка, по уши влюбленная в Антонио, ревнующая его даже к собственной маме, отмахивается от него, как от назойливой мухи!

И все из-за того, что они с Денисом заставили Маринку залезть в кабинет Добрышевского.

Маринка была тронута до слез:

— Галь, да забудь ты об этом. Ничего страшного не случилось. Давайте лучше подумаем, как передать запись Кошмарикову.

Две пары темных мужских глаз воззрились на Маринку с одинаковым странным выражением.

— В чем дело? Вы же сами все прекрасно слышали.

— Понимаешь, Мариночка, одной записи недостаточно… — покачал головой Денис.

— Мы уже думали над этим, — подхватил Антонио. — Запись, сделанная противозаконно, не может быть доказательством.

— И что это значит? — спросила Маринка, предчувствуя недоброе.

Денис и Антонио переглянулись.

— Что тебе нужно еще раз зайти в кабинет мэра и сфотографировать документы, о которых он говорил.

Маринка онемела.

— Нет, вы точно рехнулись! — Галина энергично покрутила пальцем у виска.

— Никуда я не пойду! — воскликнула Маринка. — Ноги моей больше не будет в Белом доме!

— Но у нас нет другого выхода, — развел руками Денис. — У тебя одной есть беспрепятственный доступ в здание.

Маринка вскочила с кушетки:

— Вы еще после крысы обещали, что больше никаких заданий не будет! Я… я не могу рисковать каждый день!

В комнате стало тихо. Антонио и Денис избегали смотреть Маринке в глаза, Галка хмурилась.

— Может быть, мне попытаться залезть в этот кабинет? — предложила она. — Я бы могла переодеться… уборщицей.

— Тебя охрана на первом этаже не пропустит, — буркнула Маринка. — Там у каждой уборщицы пропуск.

— Тогда мне придется идти с дополнительной проверкой после травли грызунов, — вздохнул Антонио.

— Второй раз может и не сработать, — покачал головой Денис.

Отчаяние захлестнуло Маринку. Деваться некуда. Никто, кроме нее, не доберется до кабинета Добрышевского. Значит, ей снова придется терпеть нравоучения Елены Валерьевны, объясняться с Темой и разыгрывать из себя шпионку.

— Меня обязательно застукают, — обреченно сказала Маринка. — Я чувствую.

— А ты не думай о плохом, — расцвел Антонио. — Ты же умница. Ты справишься.

— К тому же мы будем в курсе того, что происходит, и подстрахуем тебя, — добавил Денис.

В четверг, как Маринка и предвидела, Тема набросился на нее с обвинениями. Он ревновал, сомневался и был оскорблен до глубины души. Маринка не знала, как от него отделаться. На дне ее сумочки был спрятан миниатюрный фотоаппарат, управляться с которым она училась вчера до двух ночи, ей не терпелось побыстрее забраться в кабинет Добрышевского, сделать нужные снимки и покинуть Белый дом — на этот раз навсегда.

Но у помощницы мэра были свои планы на практикантов, весь день Маринка с Темой провели, разбирая завалы бумаг в архивах.

Они вышли из подвала в половине шестого, еле живые от усталости. Тема заикнулся было о прогулке, но Маринка даже не ответила. Ей нужно было решить один важный вопрос: стоит ли пытаться осуществить свой план сегодня, или лучше отложить его до завтра? Пятница — последний день практики, если у нее ничего не получится, второго шанса не будет. Но с другой стороны, сейчас она настолько устала, что могла уснуть прямо в кабинете Добрышевского.

— Если завтра Елена нас опять отправит в подвал, я ее придушу, — пробормотал Тема.

— Никуда она нас не отправит.

— Почему? Завтра последний день практики. Она обязательно захочет поиздеваться над нами напоследок.

Маринка скрипнула зубами.

— Никуда она нас не отправит, — повторила она. — Потому что я так хочу.

Они вышли на улицу в объятия по-настоящему теплого весеннего вечера, и Маринка вдруг подумала, что было бы здорово увидеть Андрея. Почему бы ему не прийти к Белому дому, чтобы рассказать, как прошла встреча с Родионом, или просто поблагодарить за совет? Ее так и подмывало расспросить Тему об Андрее, но он о соседе не заикался, и она из непонятного чувства стыдливости молчала.

Маринка обвела взглядом площадь и вздрогнула от неожиданности. Владимир Добрышевский, только что вынырнувший из блестящей черной «ауди», быстрым шагом шел к ней.

— Мариночка, как я рад вас видеть! Я как раз о вас думал. Как ваша практика? — Он протянул ей обе руки и сжал ее ладонь.

— Неплохо, Владимир Григорьевич, спасибо. Завтра последний день, — сказала Маринка, краем глаза замечая искреннее изумление на лице Темы.

— Уже завтра? — нахмурился Добрышевский. — Как время бежит. А я ведь так и не уделил вам времени.

От теплых ладоней мэра Маринке было жарко, но она не решалась убрать руку, а он словно забыл, что до сих пор не отпустил ее.

— Я все понимаю, у вас так много дел… — пробормотала Маринка, желая провалиться сквозь землю.

— У меня не может быть никаких оправданий! Забота о молодежи должна быть превыше всего. — Он как бы невзначай погладил Маринку по руке. — Скажу Леночке, чтобы она освободила мне для вас время.

Маринка не знала, куда смотреть. Пронзительно-голубые глаза Добрышевского буравили ее и, казалось, видели насквозь, со всеми ее страхами и планами.

— Скажите, скажите, Владимир Григорьевич, — внезапно подал голос Тема. — А то она второй день заставляет нас заниматься неизвестно чем.

Добрышевский нехотя оторвался от Маринки и перевел глаза на Артема.

— То есть вы недовольны, молодой человек? — холодно спросил он.

Артем испуганно втянул голову в плечи. Маринка поспешила ему на выручку.

— Мы всем довольны, Владимир Григорьевич, — сказала она, отвлекая внимание горечанского самодержца на себя, — просто немного иначе представляли себе практику в Белом доме. Мы думали, что будем учиться основам управления, а Елена Валерьевна поручает нам архивы разбирать. Например, сегодня мы целый день в подвале сортировали папки восьмидесятых годов…

Это было ябедничество чистой воды, но Маринка видела, что Добрышевский тает при одном взгляде на нее, и знала, что сейчас ей позволено все.

— Я обязательно с ней поговорю. Спасибо, что предупредили, Мариночка. — Он в последний раз сжал ее многострадальную руку и наконец отпустил. — Я возьму вашу практику под личный контроль. Обещаю, завтра не будет никаких архивов.

— Здорово! — выдохнул Тема.

Маринка нежно улыбнулась.

— Что ж, тогда до завтра, — с видимым сожалением произнес Добрышевский.

Он бодро побежал вверх по ступенькам, а телохранители, которые до сих пор держались в стороне, с угрюмым достоинством пошли за ним.