
Онлайн книга «Школа двойников»
Немая жуть. Навязчивый кошмар. Потом она рассказала об этих наблюдениях врача Маневичу. Азартный репортер поначалу загорелся – сюжет! сюжет! – а потом сник: они же не в романе братьев Стругацких, чтобы сражаться с нелюдями! Так что встреч с патологоанатомами Лизавета боялась и бессознательно их избегала – в отличие от многих коллег, которые в погоне за «горяченьким» или «остреньким» частенько наведывались в бюро. Когда сегодня Лизавета и Савва ввалились в кабинет, средних лет доктор ничуть не удивился. Кабинет оказался помещением весьма примечательным – стол, стулья, книжные полки были самыми обыкновенными, конторско-канцелярскими. Необычными были – череп вместо пепельницы, толстые медицинские книжки с замогильными названиями и огромная увеличенная фотография на стене. Старинная. Полиция снимает разбитый труп с железнодорожного полотна. Возле группы мужчин, одетых в черные, со звездами, шинели, стоит длинный худой человек в штатском, с докторским чемоданчиком в руке. Судмедэксперт. На этого-то доктора и старался походить специалист, к которому пришли Савва и Лизавета. Тоже длинный и худой, он носил старомодную длинную бородку под Салтыкова-Щедрина, пенсне, как у Чехова, и одевался соответственно. Никаких джинсов, курток, джемперов. Рубашку его вполне можно было назвать сорочкой, поверх нее – тужурка вместо банальной куртки. Костюм дополняли универсальные черные брюки и до блеска начищенные ботинки. Точно выходец из прошлого. Мужчины, по крайней мере, большинство из них, в конце двадцатого века так обувь не наяривают, школы нет. «Доктор по трупам» говорил нараспев и немного в нос: – Добрый день! Проходите, чем могу служить? – Здравствуйте, – решительно сказала Лизавета. – Нас интересует информация об одной экспертизе, которая проходила здесь. Вероятно, можно найти материалы… – Думаю, что да. Только материалы такого рода не предоставляются всем и каждому, – сухо ответил врач. – Вот наши удостоверения, – вспыхнул обидчивый Савва. – Мы журналисты. По закону о печати… Старорежимный доктор рассмеялся: – Только не надо статьи закона, ладно? Вы же знаете, по закону я вас буду гонять годами. Официальные запросы, ответы, бумажки… Он схватил лежащие на столе листы и пошелестел ими: – Бюрократия – великая сила! – Это точно, – слабенько, уголками губ, улыбнулась Лизавета. Она сразу поняла, что в разговоре с этим пришельцем из девятнадцатого века, века просвещенного гуманизма и свободолюбия, формальные ссылки на журналистские права не помогут. – Доктор, это для нас не просто экспертиза. И мы интересуемся не для репортажа. Елена Кац работала у нас на студии. Гримером. Исчезла. А потом ее труп нашли при очень странных обстоятельствах. И странные выводы сделала судебно-медицинская экспертиза. Дело закрыли. А мы хотим выяснить… – И подать на нас, жестокосердных кошкорезов, жалобу… – Нет. Но человеческая жизнь… – Лизавета заметила холодный огонь в глазах доктора и разозлилась, вспомнила Леночку – веселую, энергичную. – Да что вам говорить, для вас это статистика! – Да, статистика, никуда не денешься. – Доктор резко встал. Лизавета решила, что сейчас их с треском выставят за дверь. Чересчур воспитанные интеллигенты иногда умеют быть бескомпромиссно жесткими. Она тоже встала. И напрасно. Доктор искал в шкафу у стены нужную папку… – Вы сказали – Кац? Елена? – Труп поступил к вам сначала как неопознанный. – Да. – Врач вернулся к столу. – Это я проводил вскрытие. Инсульт. – Он посмотрел на Лизавету, высоко вздернув брови. – Вы уверены? – Что вы хотите этим сказать? – В голосе врача прозвучала обида профессионала. – Просто… – Лизавета на секунду замялась. – Ошибиться ведь может всякий. – Только не в этом случае, – строго ответил патологоанатом. – Кровоизлияние в мозг – это кровоизлияние в мозг. Лизавета раздраженно махнула рукой: – Но послушайте, молодая женщина неведомо как попадает в подвал, который и абориген-то днем с огнем не отыщет. А это далеко от ее дома, да и подвал обычно заперт и затоплен. И – инсульт? Вы в это верите? Патологоанатом пожал плечами: – Мы здесь вопросами веры не занимаемся! У нее была гипертония? – Муж говорит – нет. – Лизавета вспомнила, что ей рассказывал Саша Маневич. – Муж может не знать. Лизавета разозлилась еще больше: – И муж, и подруги, и никто… Одни вы все знаете! Тоже возможный вариант! У тридцативосьмилетней женщины тяжелейшая гипертония, давление скачет невероятно, и никто ни сном ни духом? Логично, по-вашему, выходит? – Она почти кричала на интеллигентного доктора. Патологоанатом строго сверкнул стеклышками пенсне. – Не по-моему. Результаты вскрытия абсолютно объективны. Я написал лишь то, что видел собственными глазами. – А собственный мозг у вас есть? Инсульт в подвале, в полном одиночестве! Врач бережно отцепил пенсне, достал из ящика стола кусочек замши, тщательно протер круглые стеклышки. – Я понимаю вашу горячность… Только, видите ли, при вскрытии меня не посвящают в обстоятельства дела. И это правильно. Чтобы сторонние наслоения не влияли на результат. – Но теперь-то вы знаете… И все равно? – Врач не ответил, просто пожал плечами. – Хорошо, я спрошу прямо – это может быть отравление? – Чего вы от меня добиваетесь? – Патологоанатом старательно укрепил обновленное пенсне на переносице. – Это было кровоизлияние в мозг. Иными словами, инфаркт мозга. Абсолютно естественная смерть. – А как это выглядит? – Когда доктор упомянул про инфаркт мозга, Лизавета вспомнила, что от инсульта чуть ли не у нее на глазах умер помощник депутата Думы Поливанова. Точнее, умер то ли от инфаркта, то ли от инсульта. – Клиническую картину смерти я восстановить не могу, судороги это или кома. В принципе, клинические признаки комы после отравления неизвестным ядом и после глубокого алкогольного отравления приблизительно одинаковые. Но после аутопсии… вскрытия… – Доктор счел необходимым разъяснить термин журналистам. Лизавета зажмурилась, перед глазами опять всплыла жуткая картинка – полный сил и готовый к дискуссиям мужчина хватается за скатерть, сползает на пол и умирает, прошептав всего два слова. А с Леночкой так же было? Лизавета широко раскрыла глаза. – Если человек вдруг пошатнулся и упал… – Так может выглядеть кома. При инсульте бывает и другая картина – судороги, атония, арефлексия, отсутствие корнеального рефлекса, плавающие зрачки, знаете ли… – А может быть искусственный инсульт? – вдруг подал голос Савва. Лизавета искоса посмотрела на коллегу. Савва славился умением осторожно выражаться. Вот и теперь, вместо прямого вопроса – не отравили ли Леночку Кац чем-нибудь? – он спрашивает про гипотетический искусственный инсульт. Доктор вздохнул. |