Онлайн книга «Свет иных дней»
|
– Она считает, что ты ее подставил. – Ну, это меня не волнует. Во что веришь ты? Вот что для меня имеет значение. Вправду ли ты веришь, что я настолько злобен, что способен подставить возлюбленную собственного сына – что бы я о ней ни думал? – Не знаю, папа, – равнодушно отозвался Бобби. Он чувствовал себя спокойно, владел собой. Увещевания Хайрема, явно предназначенные для того, чтобы подавить волю сына, его не трогали. – Я уже не знаю, во что я теперь верю. – А зачем об этом говорить? Почему бы тебе не воспользоваться червокамерой и не устроить мне проверку? – Я не намерен шпионить за тобой. Хайрем в упор уставился на сына. – Если решил докопаться до моей совести – придется тебе копать глубже. В конце концов, речь всего-навсего о перепрограммировании. Черт подери, ее закроют и ключик сотрут. Перепрограммирование – это ерунда. Бобби покачал головой: – Только не для Кейт. Она с этим методом много лет боролась. Она этого по-настоящему боится, папа. – Да брось. Вот ты перепрограммирован – и ничего с тобой не стало. – А я не знаю, стало или нет. – Бобби поднялся, встал лицом к лицу с отцом. Он чувствовал, что закипает. – Я все ощущал иначе, когда имплантат был включен. И я даже не понимал, как должен себя чувствовать. – Говоришь совсем как она! – рявкнул Хайрем. – Она перепрограммировала тебя своими разговорчиками и еще кое-чем куда как лучше, чем я – с помощью кусочка силикона. Как ты не понимаешь? О господи… Одно хорошее свойство все-таки было у твоего треклятого имплантата: ты не замечал, что с тобой происходит… Он умолк и отвел глаза. Бобби холодно проговорил: – Будет лучше, если ты скажешь, что имеешь в виду. Хайрем обернулся. Злоба, нетерпение и даже что-то вроде вины сражались в его душе за первенство. – Задумайся. Твой брат – блестящий физик. Я такими словами просто так не бросаюсь. Возможно, его номинируют на Нобелевскую премию. Что до меня… – Он поднял руки. – Я построил все это из ничего. Тупица этого не смог бы. А ты… – Хочешь сказать, что все из-за имплантата? – Я понимал, что есть риск. Творческие способности граничат с депрессивностью. Колоссальные достижения очень часто связаны с маниакальным складом личности. И всякое такое. Но для того, чтобы стать президентом США, больших мозгов не надо, так ведь? Так ведь, а? Так? И он протянул руку к щеке Бобби, будто собрался ущипнуть его, как ребенка. Бобби отшатнулся. – Я помню, ты сто раз, тысячу раз мне это говорил. Просто раньше я не мог понять, к чему это. – Перестань, Бобби… – Это сделал ты, да? Ты подставил Кейт. Ты знал, что она невиновна. И ты готов позволить им переворошить ее мозг. Как переворошил мой. Хайрем немного постоял с поднятыми руками и уронил их. – Гори все огнем. Возвращайся к ней, если тебе так охота, трахайся с ней до потери пульса. Только ты все равно вернешься ко мне, маленький кусок дерьма. Все. У меня полно работы. И он уселся за свой письменный стол и прикоснулся к крышке. Засветился встроенный софт-скрин, и на лице Хайрема отразились строчки цифр. Казалось, Бобби перестал существовать для отца. После того как Кейт отпустили, Бобби повез ее домой. Как только они вошли, она стала бродить по квартире и машинально закрывать шторы, отгораживаться от яркого солнечного света, погружать комнату в темноту. Она стащила с себя платье, в котором сидела в зале суда, сняла белье и все бросила в мусоропровод. Довольно долго Бобби лежал в постели в непроницаемой темноте, слушая, как льется вода в душе. Потом Кейт вернулась и забралась под одеяло. Она замерзла так, что вся дрожала, и волосы у нее не успели просохнуть. Она приняла холодный душ. Бобби не стал спрашивать зачем. Он просто прижимал ее к себе, пока в нее не проникло его тепло. Наконец она прошептала: – Надо тебе купить шторы поплотнее. – Темнота не спрячет тебя от червокамеры. – Знаю, – отозвалась она. – И знаю, что прямо сейчас нас подслушивают – каждое слово. Но мы не должны им помогать. Невыносимо. Хайрем одолел меня, Бобби. А теперь он меня сломает. «Как сломал меня», – подумал Бобби, а вслух сказал: – Хотя бы тебя не лишили свободы. Хотя бы мы есть друг у друга. Кейт стукнула его кулаком в грудь – довольно чувствительно. – В этом все и дело! Не понимаешь? У тебя не будет меня. Потому что к тому времени, как они все закончат, меня не останется. Какой бы я ни стала – я стану другой. Он сжал ее кулак в своей руке, и ее пальцы в конце концов разжались. – Это всего лишь перепрограммирование… – Мне сказали, что я, видимо, страдаю синдромом Е. Спазмы гиперактивности в орбитолобной и срединной предлобной доле. Избыточное поступление информации от коры головного мозга не дает эмоциям проникать в сознание. Вот способна совершить преступление против отца моего возлюбленного – бессознательно, без угрызений совести, без отвращения к самой себе. – Кейт… – И кроме того, меня настроят против пользования червокамерой. Осужденных преступников вроде меня, видишь ли, нельзя и близко подпускать к технике. В миндалину головного мозга – средоточие моих эмоций – мне запишут ложные воспоминания. У меня появится непреодолимая фобия, я не сумею даже помышлять о применении червокамеры, не смогу просматривать записи, сделанные с ее помощью. – Тут нечего бояться. Кейт повернулась на живот, подперла лицо ладонями. Бобби в сумраке видел перед собой ее лицо с глазницами, похожими на круглые колодцы, наполненные мраком. – Как ты можешь защищать их? Ты, именно ты. – Я никого не защищаю. Но я не верю, что существуют они. Все просто-напросто делают свою работу: ФБР, суд… – А Хайрем? Бобби даже не попытался ответить. Он проговорил: – Я хочу только сберечь тебя. Она вздохнула и положила голову ему на грудь. Он почувствовал тепло ее щеки. – На самом деле, – немного растерянно произнес Бобби, – я знаю, в чем настоящая проблема. Она нахмурилась, и он это почувствовал. – Дело во мне, да? Ты не хочешь, чтобы у тебя в голове появился выключатель, потому что он был у меня, когда мы с тобой встретились. Ты боишься стать похожей на меня. В каком-то смысле… – И тут он заставил себя произнести эти слова: – В каком-то смысле ты меня презираешь. Кейт отстранилась от него. – Ты только о себе и думаешь. А ведь это из моей головы будут выскребать мозг ложкой для мороженого. |