Книга Моя дорогая Джин, страница 30 – Лесли Ламберт

Подошел Оливер.

— Джин, прости, но мне действительно очень некогда сегодня. Так сложились обстоятельства. Ты не обижаешься?

— Что ты, я все понимаю, — грустно ответила Джин. Пальцем она провела по апельсиновому росчерку. — Очень красиво получилось.

— Мне снова надо бежать.

— Я не стану тебя задерживать. Я пойду.

Ну вот, преображение ресторанчика практически завершено. Кажется, и надобность в ней, в Джин, тоже постепенно отпадает…

И близостью с ней Оливер уже пресытился?

— Может быть, ты поднимешься наверх, ко мне? Перекусишь что-нибудь? — с сомнением спросил Оливер.

— Нет, что ты, я поеду. Не хочу никому мешать.

— Джинни, ты не мешаешь, поверь. Мы еще обязательно поболтаем. Вот, кстати…

Он вложил в руки Джин неизвестно откуда появившийся конверт. Плотный, белый, увесистый. Заклеенный. Джин подергала за уголок: конверт не поддавался.

Оливер попросил:

— Вскрой его дома, пожалуйста.

— А что это? — с подозрением спросила Джин. — Письмо? Мышьяк? Еще какая-нибудь гадость?

— Там всего лишь деньги, — засмеялся Оливер.

— Деньги?

— Твой гонорар. Ты проделала немалую работу, должен заметить.

Джин перевела дух. До того как Оливер произнес слово «гонорар»…

До этого у нее на какую-то долю секунды возникло ощущение, что таким образом Оливер пытается расплатиться за ночи с ней.

И что это ей в голову взбрело…

Просто Джин воспринимала свою помощь по обустройству интерьера как нечто само собой разумеющееся. Труд преуспевающего дизайнера на общественных началах. Она ведь была инициатором перемен. Подбила Оливера на переделку — изволь помочь…

Именно как помощь Джин это все и воспринимала. Помощь трудоемкую, отнимающую немало сил и времени, подчас требующую терпения. Но именно помощь.

И чего она никак не могла ожидать — так это гонорара, который Оливер собственноручно вручил ей.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Думаю, этого будет достаточно.

«Достаточно для чего?» — едва не спросила она.

Оливер мягко подтолкнул Джин к выходу. Или это ей показалось?

— Вызвать тебе такси? — заботливо поинтересовался он. — Сама понимаешь, я не могу отвезти тебя…

— Да. Вызови, — с апломбом ответила Джин. Сунув пухлый конвертик в сумку, она уселась на один из лиловых диванов и закинула ногу на ногу с видом женщины, которой абсолютно некуда торопиться в субботу вечером.

Оливер позвонил в службу такси, потом вернулся за стойку, чем-то там погремел, пошуршал. Снова принялся о чем-то оживленно договариваться с поставщиком.

У него поминутно звонил мобильный телефон. Поглядывая на Джин, Оливер вполголоса беседовал. Беседы не были торопливыми или краткими. Оливер говорил обстоятельно, вдумчиво. Но у Джин сложилось такое впечатление, будто он не хочет, чтобы она слышала содержание его переговоров.

Наконец такси прибыло. Оливер проводил Джин до машины, сунул таксисту деньги за проезд. Мимоходом чмокнул Джин в щеку.

— Сбрось мне сообщение, как будешь дома.

Не «позвони» — а «сбрось сообщение».

Джин кивнула. Оливер захлопнул дверцу, и такси рвануло с места. Оливер поднял руку в веселом прощальном жесте.

Джин беззвучно всхлипнула. Она уже привыкла проводить с ним не только уик-энды, но и ночи в рабочую неделю. А сейчас он выставляет ее, воображая, будто откупился?

Все это было странно, это было крайне непонятно.

Не утерпев, Джин сунула нос в бумажный конверт. Сумма, которую она там обнаружила, повергла ее в очередное изумление.

Столько Джин не зарабатывала в своей родной фирме за полгода.

Неужели у профессиональных дизайнеров интерьеров такие высокие гонорары?

Джин сильно сомневалась, что ее консультации стоят этих денег. Поэтому она лишь укрепилась в своем подозрении. Оливер использовал ее, а теперь решил откупиться. Бросил, по его мнению, щедрую подачку.

Джин закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

— Ну-ну, — донеслось с водительского сиденья. — К чему так уж убиваться?

— Простите, — пробормотала она.

— Поверьте старику, ничто в этом мире не стоит ваших слез.

— Насчет старика — это вы так кокетничаете? — перебила Джин.

— С чего вы так решили?

— Голос у вас вполне бодрый…

— Голос — это еще не показатель. Скорее тут важен жизненный опыт. А его у меня немало.

— Что ж…

— Такой молодой и красивой девушке плакать вообще противопоказано. Какие могут быть причины для слез? Да никаких! В мире столько прекрасного. Некогда плакать.

— Может быть, обида…

— И кто же это вас обидел? Неужели тот молодой человек, что проводил до машины?

— Если бы он не хотел обидеть, то не стал бы избавляться от меня на сегодняшний вечер, — оскорбленно сказала Джин.

Водитель покачал головой, не отрывая взгляда от дороги.

— До машины проводил, дверцу открыл, усадил, проезд оплатил, дверцу закрыл, попросил уведомить, как до дома доберетесь. Это ли не забота? А дела у всех бывают, тут обижаться грех.

Джин грустно усмехнулась.

— Вашими бы устами…

— Погодите отчаиваться, точно говорю. Все хорошо будет. И парень у вас хороший.

— Он не мой. Он свой собственный.

Вечер субботы прошел тихо. Под мороженое с горячей карамелью, под смешные ролики из Интернета, под просмотр романтической комедии «Десять причин моей ненависти».

Как все легко и просто в кино, прямо на удивление! Интрига, слезы — и тут же смех, объяснение. Все обстоятельства выяснены, все счастливы.

Джин отправилась на кухню заварить себе еще чаю с земляникой. Маргарет опять пропадала где-то с ухажерами. В квартире царила тишина, чистота, спокойствие.

Ночью Джин ворочалась, не могла уснуть. Кажется, она успела отвыкнуть спать в одиночестве. Не повернуться, не уткнуться в горячее плечо, уже ставшее родным. И остающееся все таким же волнующим. Ее ведь по-прежнему будоражит любое прикосновение Оливера.

Любое прикосновение к Оливеру.

Он изменил ее жизнь… Он вдохнул в нее интерес. Увлечение. Страсть. Привязанность.

Любовь?..

Смех. Шутки. Иронию. Безудержные занятия сексом. Внимание. Заботу. Подарки.

Любовь.

Джин понятия не имела, что будет дальше. Не могла предвидеть. Хоть одним глазком заглянуть в ближайшее будущее.