Книга Грешники Святого города, страница 56 – Лилит Сэйнткроу

— Не думать! — кричал он. — НЕ ДУМАТЬ! Двигаться! Раз, два — ки-йя!

Разнобой выкриков огласил воздух.

«Начинающие», — подумала я, скидывая сапоги.

Седайин, вконец измотанная, едва держалась на ногах. Шаман поддерживала ее. Щеки Мерси побледнели, глаза лихорадочно блестели.

Резь в желудке напомнила о том, что мне тоже не помешало бы подкрепиться и отдохнуть.

— Здесь безопасно. Вы можете спокойно пересидеть пару дней, а потом все утрясется. Подождите меня минутку-другую.

Пауза, и я снова услышала треск деревянных шестов. Мне вспомнился тренировочный зал в Нуэво-Рио: Эдди и Джейс упражняются с посохами, свет льется в окно на татами, и Гейб с поблескивающей от пота бледной кожей делает упражнения на растяжку.

Тогда я была человеком. Перед моим внутренним взором предстал прислонившийся к стене Джафримель с его чернильно-черными волосами, в поглощающем свет плаще. Его глаза под четко очерченными бровями полыхали зеленым пламенем.

Итак, он угодил в ловушку, но Маккинли говорит, что долго его удерживать не удастся. То, что Джафримеля поймали, было дико — словно кто-то обыграл в карты Винни Эварион из сериала «Винни». Такого просто не могло быть. Он слишком опытный и умный. Он предпринял одиночную вылазку, а меня, спящую, оставил на попечение Маккинли — значит, он рассчитывал вернуться к моему пробуждению. А что потом?

«Сначала разберемся с твоей подругой-некроманткой, а потом я расскажу все, что ты готова услышать».

Может быть, о сокровище? Или о том, каким беспомощным чувствует себя демон после Падения? С его стороны это был бы любезный жест, признание того, что я ему нужна. Проявление почти человеческих чувств.

«Ради всего святого, Данте, думай о деле. У тебя есть более насущная проблема, чем Джафримель. Пошевеливайся, или тебе конец».

Босая, но в плаще и с сумкой, я прошла в главный тренировочный зал. Перед устланной матами площадкой виднелась узкая полоска деревянного пола, и я внутренне подготовила себя к переходу границы, разделявшей «внешнее» и «боевое» пространства. Почтительно поклонилась, держа меч в левой руке и сжав в кулак правую.

Воцарилось молчание. Пятнадцать учеников в белых одеждах и один смуглый сухощавый старик обратили взоры ко мне. Новая икебана у дальней стены зала, под свитком с китайскими иероглифами, — красные орхидеи. Все остальное, к счастью, осталось прежним.

«Хорошо иметь друзей, над которыми не властно время», — прозвучал в голове дребезжащий шепоток Лукаса Виллалобоса. Что-то в последнее время я стала говорить сама с собой, да еще на разные неприятные голоса. Что поделать, это одна из опасностей, подстерегающих псиона: в сознании начинают звучать голоса тех, кто для тебя важен.

Или тех, кто пугает тебя.

Йедо выкрикнул команду, и ученики, разбившись на пары, вступили в поединки, причем энтузиазма было куда больше, чем мастерства. Все нормалы, скорее всего из богатых семей. Деньги, полученные за эти уроки, давали Йедо возможность почти бесплатно обучать одаренных псионов боевым искусствам. Когда я была здесь в прошлый раз, в верхнем зале, в хранилище мечей, было четыре свободных места — четверо истинных учеников Йедо вышли в мир. Их могло быть больше, ведь он тренировал множество псионов. Но тот факт, что отсутствовало всего четыре меча, наполнял меня гордостью, пусть и суетной.

Четыре меча отсутствовали. Теперь уже пять. Но по-прежнему четыре ученика. Интересно, кто же остальные. Йедо отказался принимать от меня плату после первых тренировок: мое обучение оплачивали нормалы. Ко мне сэнсэй относился как к приемной дочери. У него были забавные представления о взаимоотношениях учителя и ученика.

Да и у меня тоже. Мой наставник Льюис заменил мне отца в детстве, а Йедо — в пору взросления. Сэнсэй долго оставался единственным из мужчин, кому я могла довериться. Я никогда ему этого не говорила… но мы оба это понимали. Он был моим последним прибежищем, самым надежным.

— Данио-сан. — Йедо стоял на краю татами. — Случилось что-то серьезное?

Времени разводить церемонии у меня не было, и я ограничилась учтивым поклоном.

— Хорошо выглядишь, сэнсэй Йедо.

— Неужели? — хмыкнул он, но в уголках глаз появились морщинки от едва заметной улыбки. Заостренные кончики его ушей поднимались над куполом черепа. От него исходил особый сухой и сильный запах окалины и мяса, пережаренного до угольев. К счастью, не человеческий запах. — Рад видеть тебя, ученица.

— И я рада, сэнсэй.

У меня не хватало слов, чтобы выразить, как мне приятно его видеть. Йедо никогда не играл со мной в игры — он просто учил меня с помощью сжатого кулака и убийственно свистящего клинка. Из всех знакомых мужчин, людей и нечеловеческих существ, лишь он один мог по-настоящему меня понять.

— Мне нужно кое-что спрятать в безопасном месте. И у меня к тебе просьба.

Он фыркнул, ноздри его раздулись.

— Целительница и говорящая с ками, — проговорил он задумчиво, без напряжения.

А ученики за его спиной исподтишка бросали на меня заинтересованные взгляды.

— О тебе расспрашивали.

— Прости, но… — Мне очень не хотелось беспокоить его, но список моих оставшихся в живых друзей сильно сократился, и я позарез нуждалась в помощи.

Йедо махнул рукой и спрятал ее под кимоно.

— Отведи их на кухню, ученица, и напои чаем. Я позабочусь, чтобы их не потревожили. Мой дом — твой дом, — сказал он и поклонился.

Я поклонилась в ответ, ощущая пульсацию в левом плече, а когда двинулась, поняла, что моя правая штанина заскорузла от крови после встречи с адским псом. Я очень сомневалась в том, что действую правильно, но все же решилась спросить.

— Сэнсэй Йедо!

— Хай?

Он по-прежнему не сводил темных глаз с моего лица, а передвигался с такой легкостью, словно его босые мозолистые ноги не касались пола. Заметив, что его взгляд скользнул по моему мечу, я слегка приподняла оружие. Судя по всему, он мною доволен, и я преисполнилось гордости, может быть неподобающей. Одно то, что я порадовала Йедо, дорогого стоило.

— Скажи, клинок, который ты мне дал, способен убить дьявола?

— Меч никого убить не способен, Данио-сан. Врага убивает твоя воля.

Он усмехнулся, качая головой с поблескивающей темной лысиной.

— Все-таки ты слишком молода. Будь постарше, не задавала бы таких нелепых вопросов.

Он снова поклонился, дождался моего ответного поклона, а потом резко развернулся к залу и выкрикнул:

— Хватит таращиться! Тысяча проклятий на ваши глаза, хватит! Сражайтесь!

Я медленно отступила на два шага, поклонилась всем и вышла из зала. Шаман и целительница уставились на меня с недоумением, и только тут я сообразила, что широко улыбаюсь, как комик из головидео.