Онлайн книга «Айвенго»
|
Об этом есть в песенке старой рассказ, - Он кровью поклялся, что он родовит. Вдовы был, конечно, немыслим отказ. «Я Морган ап Гриффит ап Хью, — я Давид Ап Тюдор ап Рейс», — свой повёл он рассказ; Вдова же в ответ: «Меня это страшит: Как выйти мне замуж за стольких зараз?» А третий был иомен, что в Кенте живёт, - Об этом есть в песенке старой рассказ, - И вдовушке он описал свой доход, А иомену дать невозможно отказ. Оба Отвергнут один и другой дворянин, О иомене слышим зато мы рассказ: Он в Конте живёт, получает доход, И иомену дать невозможно отказ. — Хотел бы я, — сказал рыцарь, — чтобы наш гостеприимный хозяин из-под заветного дуба или его капеллан, — весёлый монах — услышали эту песню во славу иоменов. — Ну, я этого не хотел бы, — сказал Вамба, — разве что ради того рожка, который висит у вас на перевязи. — Э, — молвил рыцарь, — это знак дружеского расположения со стороны Локсли, но вряд ли мне когда-нибудь он понадобится. Впрочем, я уверен, что у случае нужды стоит только затрубить в него, как тотчас явится на выручку целая ватага этих славных иоменов. — Я бы сказал: боже упаси, — возразил шут, — кабы не знал, что по милости этого рожка они во всякое время пропустят нас без всякой обиды. — Что ты хочешь сказать? — спросил рыцарь. — Или ты думаешь, что, если бы не этот залог приязни, они бы на нас напали? — Я ничего не говорю, — сказал Вамба, — уши бывают и у зелёных ветвей, как и у каменных стен… Но разгадай мне загадку, сэр рыцарь: когда пустая винная бутыль и пустой кошелёк лучше, чем полные? — Да никогда, я думаю, — отвечал рыцарь. — Ну, за такой ответ тебе не стоило бы давать ни полной бутыли, ни набитого кошелька. Знай же, что опорожнить бутыль следует перед тем, как передать её саксу, а деньги высыпать и оставить дома перед тем, как пускаться в зелёный лес. — Стало быть, ты считаешь наших приятелей за настоящих грабителей? — сказал Рыцарь Висячего Замка. — Эх, милостивый господин, разве я это говорил? — возразил Вамба. — Если человек пускается в дальний путь, его лошади легче будет, когда с неё снимут мешок, а ему самому легче будет спасти свою душу, коли у него отберут то, что есть корень всякого зла. Поэтому я не назову бранным словом людей, которые оказывают подобные услуги. Только мешок свой лучше оставлю дома, да и кошелёк спрячу в сундук, чтобы избавить добрых людей от лишнего труда. — Однако мы обязаны молиться за них, друг мой, невзирая на то, что ты так отзываешься о них. — Молиться-то за них я готов от всего сердца, — сказал Вамба, — только лучше в городе, а не здесь. Не то и нам пришлось бы так же туго, как тому аббату, которого они заставили петь обедню, посадив его в дупло дуба вместо кафедры. — Говори что угодно, Вамба, — сказал рыцарь, — а всё-таки эти иомены сослужили верную службу твоему хозяину Седрику в Торкилстоне. — Что правда, то правда, — отвечал Вамба, — но и тут они помогли на манер своих расчётов с господом богом. — Какие же это расчёты, Вамба? Ну-ка расскажи, — попросил его спутник. — А вот какие, — ответил шут. — С богом они ведут двойной счёт, как, бывало, наш старый эконом называл свои цифры. Такой же расчёт, какой ведёт Исаак со своими должниками: дать поменьше, а за это в кредит получить побольше, вот и они рассчитывают за всякое благое дело получить воздаяние в семикратном размере, согласно священному писанию. — Поясни примером, Вамба, я не мастер считать и в цифрах ничего не смыслю, — сказал рыцарь. — Ну, коли вы такой недогадливый, — отвечал Вамба, — так я поясню вашей милости, что эти честные молодцы соблюдают ровный счёт, и на каждое доброе дело у них приходится другое, менее похвальное. Подадут, например, нищему монаху одну серебряную монету, а у жирного аббата стащат сотню золотых… Или окажут помощь бедной вдове, а в лесу расцелуют пригожую девицу… — Какое же из этих дел доброе, а какое злое? — прервал его рыцарь. — Вот так загадка! Отличная загадка! — воскликнул Вамба. — Что и говорить, с умным поведёшься — ума наберёшься. Я готов побожиться, сэр рыцарь, что лучше этого вы не могли сказать, когда служили пьяную всеношную с шалым отшельником… Наши лесные приятели иной раз построят домишко бедняку, а соседний замок сожгут; починят крышу над церковью, а ризницу ограбят; бедного колодника выручат из тюрьмы, а гордого судью укокошат; или попросту говоря, освободят саксонского франклина и для этого живьём сожгут норманского барона. Что и говорить, добрые они воры и самые любезные грабители, но повстречаться с ними выгоднее в такое время, когда у них побольше грехов. — Как так, Вамба? — спросил рыцарь. — Да потому, что в это время у них совесть просыпается и они не прочь произвести расчёты с господом богом. Но когда они свели расчёты и у них с богом вышло так на так, тогда спаси, боже, тех, с кого они откроют новый счёт задолженности. Плохо будет тому путешественнику, кто первым попадётся им под руку после их доброго дела в Торкилстоне. А всё-таки, — прибавил Вамба, понизив голос и подъехав поближе к рыцарю, — водятся здесь такие встречные, которые для проезжих гораздо опаснее, чем наши разбойники. — Кто же это такие? Ведь ни волков, ни медведей у нас не водится, — сказал рыцарь. — Зато у нас водится вооружённая челядь Мальвуазена, — сказал Вамба, — и уж поверьте, что полдюжины таких молодцов стоят целой стаи добрых волков! Теперь они выехали на добычу, да с ними же рыщут и солдаты, бежавшие из Торкилстона. Так что, если бы мы с ними повстречались, дорого пришлось бы нам поплатиться за наши подвиги. А что, сэр рыцарь, если бы, к примеру, попалась нам пара таких молодцов, что бы вы сделали? — Если бы они вздумали преградить нам дорогу, пригвоздил бы мерзавцев к земле моим копьём. — А если бы они оказались вчетвером? — И тех угостил бы тем же, — отвечал рыцарь. — А если бы их было шестеро, а нас с вами двое, вот как теперь, — продолжал Вамба, — неужели вы не вспомнили бы о роге Локсли? — Что? Звать на помощь против подобной своры? — воскликнул рыцарь. — Да один настоящий рыцарь может разогнать их, как осенний ветер гонит сухую листву! — Так, так, — сказал Вамба, — я у вас попрошу позволения рассмотреть поближе этот самый рог, издающий такие мощные звуки. Рыцарь отстегнул застёжку своей перевязи и удовлетворил любопытство своего спутника, передав ему рог. Вамба сию же минуту надел его себе на шею. — Тра-ли-ра-ля! — пропел шут. — Теперь и я сумею протрубить сигнал не хуже кого другого. |