Книга Девушка, которая играла с огнем, страница 84 – Стиг Ларссон

Он знал, что она способна применять грубое насилие. Благодаря этому он остался жив.

Но он даже не подозревал о том, что она признана недееспособной и находится под опекой и что в юности она лежала в психушке.

Надо было выбирать, на чьей он стороне.

Просидев за полночь, он в конце концов решил, что вопреки мнению полиции отказывается верить в то, что Лисбет убила Дага и Миа. По крайней мере, он обязан выслушать ее, прежде чем осудить.

Он и сам не знал, во сколько наконец ему удалось заснуть, но в половине пятого утра проснулся на диване. Перебравшись в спальню, он тотчас же заснул опять.

Страстная пятница, 25 марта — предпасхальная суббота, 26 марта

Малин Эрикссон поудобнее откинулась на спинку дивана и положила ноги на столик, но тут же спохватилась, что находится не у себя дома, а в гостиной Микаэля Блумквиста, и опустила их на пол. Микаэль добродушно улыбнулся:

— Не стесняйся. Расслабься и будь как дома.

Она тоже улыбнулась ему и снова положила ноги на столик.

В пятницу Микаэль перевез все копии оставшихся после Дага бумаг из редакции «Миллениума» в свою квартиру и разложил материалы кучками на полу. В субботу они с Малин посвятили восемь часов тому, чтобы тщательно проверить всю электронную почту, все записи, короткие заметки в блокноте, а главное, весь текст будущей книги.

Утром Микаэлю нанесла визит его сестра Анника Джаннини. Она захватила с собой вечерние газеты с последними сводками и крупной паспортной фотографией Лисбет Саландер на первой странице. Одна газета делала упор на фактической стороне дела:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПО ПОДОЗРЕНИЮ В ТРЕХ УБИЙСТВАХ

Другая газета добавила остроты:

ПОЛИЦИЯ ЛОВИТ ПСИХИЧЕСКИ БОЛЬНУЮ УБИЙЦУ-МАНЬЯКА

Они проговорили час, в течение которого Микаэль объяснял, какое отношение он имеет к Лисбет Саландер и почему не верит в ее виновность. Под конец он спросил сестру, не согласится ли она представлять интересы Лисбет Саландер, если ту поймает полиция.

— Мне уже приходилось защищать женщин в делах о насилии и избиении, но защита подозреваемых в убийстве — не моя специальность, — ответила Анника.

— Ты самый сообразительный адвокат из всех, кого я знаю, а Лисбет очень понадобится защитник, на которого она могла бы положиться. Думаю, что она примет твою кандидатуру.

Анника Джаннини немного подумала, но согласилась в случае необходимости обговорить этот вопрос с Лисбет Саландер, хотя и без особой уверенности.

В час дня в субботу позвонила инспектор уголовной полиции Соня Мудиг и попросила разрешения зайти за сумкой, принадлежащей Лисбет Саландер. По-видимому, полиция открыла и прочла его письмо к Лисбет, отправленное им на ее адрес на Лундагатан.

Уже через двадцать минут Соня прибыла, и Микаэль предложил ей и Малин устраиваться за обеденным столом в гостиной, а сам пошел в кухню за сумкой, которая стояла на полке возле микроволновки. После короткого раздумья он открыл сумку и вынул из нее молоток и газовый баллончик. Конечно, это называется сокрытием вещественных доказательств, ведь баллончик со слезоточивым газом считался оружием, и его незаконное хранение могло повлечь за собой наказание. Молоток же, без сомнения, должен был послужить подкреплением того мнения, что Лисбет склонна к применению насилия. А это нам незачем, решил Микаэль.

Он предложил Соне Мудиг выпить кофе.

— Можно мне задать вам несколько вопросов? — спросила она.

— Пожалуйста.

— В письме к Саландер, которое мы обнаружили на Лундагатан, вы пишете, что вы перед ней в долгу. Что вы имели в виду?

— Лисбет Саландер оказала мне большую услугу.

— О чем идет речь?

— Это была услуга совершенно частного характера, так что я не собираюсь о ней рассказывать.

Соня Мудиг внимательно посмотрела на него:

— Сейчас мы расследуем убийство.

— И я надеюсь, что вы как можно скорее поймаете того мерзавца, который убил Дага и Миа.

— Вы не верите в виновность Саландер?

— Нет.

— Кто, по-вашему, мог убить этих людей?

— Я не знаю. Но Даг Свенссон собирался разоблачить и назвать поименно целый ряд людей, которым было что терять. Кто-то из них, возможно, и совершил эти убийства.

— А зачем было этому человеку убивать адвоката Нильса Бьюрмана?

— Этого я не знаю. Пока что не знаю.

Он смотрел на нее прямо, не отводя глаз. Соня Мудиг улыбнулась. Она знала, что его в шутку называли Калле Блумквистом, [54] и сейчас поняла почему.

— Но вы намерены в этом разобраться?

— Если сумею. Можете передать это Бублански.

— Передам. А если Лисбет Саландер даст о себе знать, то надеюсь, вы нам об этом сообщите?

— Я не рассчитываю, что она даст о себе знать и признается в убийстве, но если это случится, то обещаю, что постараюсь со своей стороны уговорить ее добровольно явиться в полицию. В этом случае я помогу ей всем, чем смогу, ведь ей очень понадобится друг.

— А если она скажет, что невиновна?

— Тогда надеюсь, что она сможет пролить свет на случившееся.

— Господин Блумквист, между нами и не в обиду будь сказано: я надеюсь, вы понимаете, что Лисбет Саландер будет арестована, и не наделаете никаких глупостей, если она свяжется с вами. Если вы ошибаетесь и она все-таки виновна, к этой ситуации нужно относиться со всей серьезностью, иначе это грозит смертельной опасностью.

Микаэль кивнул.

— Надеюсь, что нам не придется устанавливать за вами слежку. Вы отдаете себе отчет в том, что содействие лицу, объявленному в розыск, является нарушением закона? В этом случае предусмотрено наказание за укрывательство преступника.

— А я надеюсь, что вы найдете несколько минут, чтобы подумать над тем, нет ли какой-нибудь другой кандидатуры в виновники преступления.

— Мы над этим подумаем. Следующий вопрос: не знаете ли вы, каким компьютером пользовался для работы Даг Свенссон?

— У него был старый Mac iBook-пятьсот, белый, с экраном в четырнадцать дюймов. На вид такой же, как мой ноутбук, но с экраном большего размера.