Книга Девушка, которая взрывала воздушные замки, страница 118 – Стиг Ларссон

— Что значит «хм»?

— Хольм и руководитель юридической редакции вступили на тропу войны.

— Вот как. Почему же?

— Из-за Юханнеса Фриска. Вы продлили ему срок работы и поручили готовить репортаж, а он не хочет рассказывать о чем.

— Он не имеет права рассказывать. Это мой приказ.

— Он так и говорит. Поэтому Хольм и руководитель юридической редакции на вас разозлились.

— Понятно. Назначьте на три часа встречу с юридической редакцией, и я им объясню ситуацию.

— Хольм довольно зол…

— А я довольно зла на Хольма, так что одно уравновешивает другое.

— Он настолько зол, что пожаловался в правление.

Эрика подняла взгляд. Дьявол. Мне надо браться за Боргшё.

— После обеда придет Боргшё, он хочет с вами встретиться. Подозреваю, что это заслуга Хольма.

— О'кей. В котором часу?

— В два.

Он начал пересказывать дневную докладную записку.

Во время обеда к Лисбет Саландер зашел доктор Андерс Юнассон, и она отставила тарелку с тушеными овощами. Он, как всегда, провел небольшой осмотр, но она отметила, что он перестал вкладывать в свои осмотры душу.

— Ты здорова, — заключил он.

— Хм. Ты должен тут что-то сделать с едой.

— С едой?

— Ты не можешь организовать мне пиццу или что-нибудь в этом роде?

— Сожалею. Бюджет не позволяет.

— Я так и думала.

— Лисбет, завтра мы будем подробно обследовать твое состояние…

— Понятно. А я здорова.

— Ты достаточно здорова, чтобы тебя можно было перевозить в тюрьму в Стокгольм.

Она кивнула.

— Я, вероятно, смог бы потянуть с переездом еще недельку, но мои коллеги начнут удивляться.

— Не надо.

— Точно?

Она кивнула.

— Я готова. Это ведь рано или поздно должно произойти.

Он кивнул.

— Тогда ладно, — сказал Андерс Юнассон. — Я завтра дам зеленый свет для транспортировки. Это означает, что тебя, вероятно, почти сразу перевезут.

Она кивнула.

— Возможно, это произойдет уже на выходных. Руководство больницы не заинтересовано в том, чтобы тебя здесь держать.

— Это понятно.

— Э… значит, твоя игрушка…

— Она будет находиться в дырке за прикроватной тумбочкой.

Она показала.

— О'кей.

Они немного посидели молча, а потом Андерс Юнассон поднялся.

— Я должен навестить других пациентов, которые больше нуждаются в моей помощи.

— Спасибо за все. Я твоя должница.

— Я просто выполнял свою работу.

— Нет. Ты сделал значительно больше. Я этого не забуду.

Микаэль Блумквист вошел в здание полицейского управления через вход с Польхемсгатан. Его встретила Моника Фигуэрола и провела в помещения отдела охраны конституции. В лифте они молча покосились друг на друга.

— Разве это разумно, что я показываюсь в полицейском управлении? — спросил Микаэль. — Меня кто-нибудь может увидеть, и возникнут вопросы.

Моника Фигуэрола кивнула.

— Здесь мы проведем только одно совещание. В дальнейшем будем встречаться в маленьком офисе, который мы сняли на площади Фридхемсплан. Отдел охраны конституции — небольшое самостоятельное подразделение, которое никого в ГПУ/Без не волнует. Мы находимся на другом этаже, чем остальная часть СЭПО.

Он кивнул Торстену Эдклинту, не обмениваясь с ним рукопожатием, и поздоровался с двумя сотрудниками, очевидно входившими в следственную группу. Те представились как Стефан и Андерс. Микаэль отметил, что никаких фамилий не называлось.

— С чего начнем? — поинтересовался Микаэль.

— Как насчет того, чтобы начать с кофе… Моника?

— Спасибо, с удовольствием.

Микаэль отметил, что начальник отдела охраны конституции секунду поколебался, прежде чем встать, принести кофейник и поставить его на стол, где уже были приготовлены чашки. Торстен Эдклинт, вероятно, предполагал, что подавать кофе будет Моника Фигуэрола. Микаэль также заметил, что Эдклинт улыбнулся про себя, и расценил это как добрый знак. Потом Эдклинт посерьезнел.

— Честно говоря, я не знаю, как быть в такой ситуации. Вероятно, присутствие журналиста на рабочем совещании в Службе государственной безопасности — вещь уникальная. То, о чем мы сейчас будем говорить, во многих отношениях является секретными сведениями.

— Военные тайны меня не интересуют. Меня интересует «Клуб Залаченко».

— Но нам необходимо найти некий баланс. Во-первых, присутствующие здесь сотрудники не должны называться в вашей статье по имени.

— О'кей.

Эдклинт посмотрел на Микаэля Блумквиста с удивлением.

— Во-вторых, вы не должны разговаривать с кем-либо из сотрудников, кроме меня и Моники Фигуэролы. Что можно вам рассказывать, решаем мы.

— Если у вас длинный перечень требований, вам следовало зачитать его вчера.

— Вчера я не успел все продумать.

— Тогда я вам кое-что открою. Это, вероятно, первый и последний раз в моей профессиональной карьере, когда я стану сообщать полиции содержание неопубликованного материала. Так что, если воспользоваться вашими словами… честно говоря, я не знаю, как быть в такой ситуации.

За столом воцарилось недолгое молчание.

— Возможно, нам…

— А что, если…

Эдклинт с Моникой Фигуэролой заговорили хором, и оба умолкли.

— Мне нужен «Клуб Залаченко». Вы хотите предъявить обвинение «Клубу Залаченко». Давайте и будем этого придерживаться, — предложил Микаэль.

Эдклинт кивнул.

— Что у вас есть?

Эдклинт объяснил, что накопали Моника Фигуэрола и ее ребята, и показал фотографию Эверта Гульберга вместе с полковником-шпионом Стигом Веннерстрёмом.

— Отлично. Я хочу копию этой фотографии.

— Она имеется в архиве издательства «Олен & Окерлунд», — сказала Моника Фигуэрола.

— Она имеется на столе передо мной. С текстом на обратной стороне, — возразил Микаэль.

— Ладно. Дайте ему копию, — распорядился Эдклинт.