Книга Девушка, которая взрывала воздушные замки, страница 158 – Стиг Ларссон

— Для Блумквиста главное добиться справедливости для Лисбет Саландер. А выведение на чистую воду «Секции» — лишь следствие, — заметила Моника Фигуэрола.

Суд над Лисбет Саландер начинался в среду — через два дня, — и на этом совещании предполагалось провести полный разбор доступного материала и распределить задания.

В совещании принимало участие тринадцать человек. От Генеральной прокуратуры Рагнхильд Густавссон пригласила двоих ближайших сотрудников. Отдел охраны конституции представляла руководитель расследования Моника Фигуэрола вместе с сотрудниками Стефаном Бладом и Андерсом Берглундом. Начальник отдела охраны конституции Торстен Эдклинт присутствовал в качестве наблюдателя.

Рагнхильд Густавссон решила, что дело такого масштаба не должно замыкаться только на ГПУ/Без. Поэтому она пригласила инспектора уголовной полиции Яна Бублански и его группу, состоявшую из Сони Мудиг, Йеркера Хольмберга и Курта Свенссона. Они ведь занимались делом Саландер, начиная с Пасхи, и были хорошо знакомы со всей историей. Кроме того, она вызвала из Гётеборга прокурора Агнету Йервас и инспектора Маркуса Эрландера. Расследование дела «Секции» имело самое непосредственное отношение к расследованию убийства Александра Залаченко.

Когда Моника Фигуэрола упомянула, что в качестве свидетеля, возможно, следует допросить бывшего премьер-министра Турбьёрна Фельдина, полицейские Йеркер Хольмберг и Соня Мудиг с беспокойством заерзали на стульях.

В течение пяти часов один за другим обсуждались люди, значившиеся как активисты «Секции», затем определялись составы преступления и принимались решения об аресте. В общей сложности насчитывалось семь человек, связанных с квартирой на Артиллеригатан. Помимо них удалось установить личности еще девяти человек, имевших отношение к «Секции», но никогда не посещавших Артиллеригатан. Они в основном работали в ГПУ/Без на Кунгсхольмене, но встречались с кем-то из активистов «Секции».

— Мы по-прежнему не можем определить масштабы заговора. Нам неизвестно, при каких обстоятельствах эти лица встречаются с Ваденшё или с кем-либо другим. Они могут оказаться информаторами или думать, что работают на внутренние расследования или нечто подобное. Значит, с уверенностью говорить об их причастности мы сможем только после того, как допросим. Кроме того, это лишь те, кого мы заметили в течение тех недель, пока шло расследование; значит, не исключено, что имеются еще люди, о которых мы пока просто не знаем.

— А начальник канцелярии и финансовый директор…

— Про них мы можем с уверенностью утверждать, что они работают на «Секцию».

В шесть часов вечера Рагнхильд Густавссон объявила часовой перерыв на ужин, после чего обсуждение предполагалось продолжить.

В тот момент, когда все встали и собрались расходиться, сотрудник Моники Фигуэролы из оперативного подразделения отдела охраны конституции Йеспер Тумс попросил у нее минутку внимания, чтобы доложить о том, что удалось узнать за последние часы.

— Клинтон большую часть дня провел на диализе и вернулся на Артиллеригатан около пяти. Единственный, кто занимался чем-то любопытным, был Георг Нюстрём, хотя мы не можем с уверенностью сказать, что именно он делал.

— Ну и? — произнесла Моника Фигуэрола.

— В тринадцать тридцать Нюстрём поехал на Центральный вокзал и встретился с двумя людьми. Они прошли до отеля «Шератон» и выпили в баре кофе. Встреча продолжалась около двадцати минут, после чего Нюстрём вернулся на Артиллеригатан.

— Вот как. С кем он встречался?

— Мы не знаем. Это новые лица. Двое мужчин, лет по тридцать пять; по виду похоже, что они восточноевропейского происхождения. К сожалению, наш оперативник потерял их, когда они вошли в метро.

— Ага, — устало отозвалась Моника Фигуэрола.

— Вот фотографии, — сказал Йеспер Тумс, протягивая ей результаты оперативной съемки.

Она посмотрела на укрупненные изображения незнакомых лиц.

— Хорошо, спасибо, — сказала она, положила фотографии на стол и встала, чтобы пойти поискать что-нибудь поесть.

Стоявший рядом Курт Свенссон взглянул на снимки.

— Черт, — сказал он. — Какое к ним отношение имеют братья Николик?

Фигуэрола остановилась.

— Кто?

— Это два отъявленных негодяя, — пояснил Курт Свенссон. — Томи и Миро Николики.

— Ты знаешь, кто они?

— Да. Два брата из Худдинге, они сербы. Мы несколько раз их разыскивали, когда им было лет по двадцать, а я работал в тамошней полиции. Миро Николик более опасен. Он, кстати, уже год как объявлен в розыск за нанесение тяжких телесных повреждений. А я-то думал, что они уехали в Сербию и сделались там политиками или чем-то подобным.

— Политиками?

— Да. Они ездили в Югославию в начале девяностых и помогали проводить там этнические чистки. Они работали на мафиозного босса Аркана, который держал нечто вроде частной фашистской полиции. Оба прославились как «стрелки».

— «Стрелки»?

— Да, то есть наемные убийцы. Они некоторое время порхали между Белградом и Стокгольмом. Их дядя владел ресторанчиком в районе Норрмальм, и они периодически официально у него работали. У нас имелся ряд сведений об их причастности по крайней мере к двум убийствам, связанным с внутренними разборками между югославами в так называемой сигаретной войне, но нам так и не удалось их за что-нибудь посадить.

Моника Фигуэрола молча разглядывала фотографии. Потом она внезапно страшно побледнела и пристально посмотрела на Торстена Эдклинта.

— Блумквист! — воскликнула она с паникой в голосе. — Они не намерены довольствоваться тем, что опозорят его. Они собираются его убить и предоставить полиции обнаружить кокаин в процессе расследования и сделать собственные выводы.

Эдклинт не отрывал от нее взгляда.

— Он собирался встретиться с Эрикой Бергер в «Котелке Самира», — сказала Моника Фигуэрола и схватила Курта Свенссона за плечо. — Ты вооружен?

— Да…

— За мной!

Моника Фигуэрола бросилась вон из конференц-зала. Ее кабинет находился на три двери дальше по коридору; отперев дверь, она выхватила из ящика письменного стола табельное оружие и помчалась к лифтам, вопреки всем правилам оставив дверь в кабинет распахнутой. Курт Свенссон на секунду застыл в нерешительности.

— Ступай, — сказал ему Бублански. — Соня… отправляйся с ними.

Микаэль Блумквист прибыл в «Котелок Самира» в двадцать минут седьмого. Эрика Бергер только что пришла и успела найти свободный столик рядом с барной стойкой, неподалеку от входной двери. Она поцеловала Микаэля в щеку. Они заказали каждый по большому бокалу крепкого пива и котелку с бараниной. Пиво им принесли сразу.