Книга Девушка, которая взрывала воздушные замки, страница 187 – Стиг Ларссон

Значительная часть краденой суммы помещалась в стабильные фонды, что создавало Лисбет материальную независимость на всю оставшуюся жизнь, даже если бы ей пришло в голову вести ее на исключительно широкую ногу и крайне расточительно. Именно из этих фондов пополнялись ее кредитные карточки.

С остатком денег он мог играть и вкладывать их по собственному усмотрению, при условии, что его вложения не приведут к каким-либо проблемам с полицией. Лисбет запретила ему заниматься нелепыми мелкими махинациями, которые в случае неудачи могли вылиться в расследования и, как следствие, привлечь внимание к ней.

Оставалось только определить, сколько он будет получать.

— Для начала я выплачу тебе пятьсот тысяч фунтов. Тогда ты сможешь рассчитаться со всеми долгами, и у тебя еще останется кругленькая сумма. Потом зарабатывать деньги будешь сам. Организуй фирму, где мы оба будем значиться совладельцами, а тебе пойдет двадцать процентов от прибыли. Я хочу, чтобы ты был достаточно богат, чтобы не поддаваться соблазну и не пускаться в какие-нибудь аферы, но не настолько богат, чтобы можно было расслабиться.

Он приступил к новой работе 1 февраля. К концу марта он расплатился с личными долгами и стабилизировал свое материальное положение. Лисбет настояла на том, чтобы он прежде всего разобрался со своими финансовыми делами и стал платежеспособен. Первого мая он разорвал партнерство с пьющим коллегой Джорджем Марксом, составлявшим вторую половину названия «Макмиллан и Маркс». По отношению к бывшему партнеру его терзали некоторые угрызения совести, но привлекать Маркса к делам Лисбет Саландер он не мог ни под каким видом.

Он обсудил этот вопрос с Лисбет Саландер, когда та, неожиданно вернувшись в Гибралтар в начале июля, обнаружила, что Макмиллан работает в своей квартире, а не в офисе, который занимал раньше.

— Мой партнер алкоголик, и вести такие дела он не в силах. Зато он может стать колоссальным фактором риска. Но пятнадцать лет назад, когда я приехал в Гибралтар, он спас мне жизнь, взяв меня в свое дело.

Она две минуты подумала, изучая лицо Макмиллана.

— Я понимаю. Ты негодяй лояльный. Такое качество, вероятно, похвально. Я предлагаю тебе открыть маленький счет, с которым он сможет заниматься махинациями. Следи за тем, чтобы он зарабатывал несколько тысяч в месяц и ему хватало на жизнь.

— Ты можешь на это пойти?

Она кивнула и огляделась в его холостяцкой каморке. Он жил в однокомнатной квартире с кухонным углом, в одном из переулков поблизости от больницы. Единственным, что ей здесь понравилось, был вид из окна. С другой стороны, такой вид в Гибралтаре имелся повсюду.

— Тебе нужен офис и квартира получше, — сказала она.

— У меня не было времени, — ответил он.

— О'кей.

Потом она пошла и купила ему офис, выбрав помещение в 130 квадратных метров с маленькой террасой, выходящей на море, расположенное в офисном центре «Бьюкенен хаус» на пристани Куинсвей, что в Гибралтаре, несомненно, считалось высшим классом. Она также наняла специалиста, который отремонтировал и обставил офис.

Макмиллан вспомнил, что, пока он занимался бумагами, Лисбет лично следила за установкой сигнализации, компьютерного оборудования и сейфа, так что и вскрыть его ей не составило труда.

— Я впал в немилость? — поинтересовался он.

Она опустила папку с корреспонденцией, которую внимательно изучала перед этим.

— Нет, Джереми. В немилость ты не попал.

— Отлично, — сказал он и отправился за кофе. — Ты обладаешь способностью появляться, когда этого меньше всего ждешь.

— Я в последнее время была занята. Мне просто хотелось посмотреть, что у нас нового.

— Если я правильно понял, тебя разыскивали за тройное убийство, тебе прострелили голову и предъявили обвинение в ряде преступлений. Я какое-то время здорово волновался. Я думал, ты еще сидишь в тюрьме. Ты сбежала?

— Нет. Меня оправдали по всем пунктам и выпустили. Насколько много тебе известно?

Он немного поколебался.

— О'кей. Говорю чистую правду. Когда я понял, что ты влипла в дерьмо, я нанял переводческое бюро, которое прочесывало шведские газеты и снабжало меня свежей информацией. Я довольно хорошо знал положение дел.

— Если твои сведения почерпнуты из газет, то ты ничего не знал. Но подозреваю, ты проник в ряд моих тайн.

Он кивнул.

— Что теперь будет?

Она посмотрела на него с удивлением.

— Ничего. Все останется как прежде. Наши отношения никак не связаны с моими проблемами в Швеции. Расскажи, как шли дела в мое отсутствие. Ты себя хорошо вел?

— Я не пью, — сказал он. — Если ты это имеешь в виду.

— Нет. Твоя частная жизнь меня не касается, пока она не вредит бизнесу. Меня интересует, стала я богаче или беднее, чем год назад?

Он пододвинул кресло для посетителей и сел. В каком-то смысле то, что она оккупировала его место, не имело значения — вступать с ней в борьбу за главенство он не собирался:

— Ты вручила мне двести шестьдесят миллионов долларов. Двести миллионов мы разместили в фондах для тебя. С остальными ты предоставила играть мне.

— Да.

— Твои личные фонды изменились почти только на проценты. Я могу увеличить прибыль, если…

— Увеличение прибыли меня не интересует.

— О'кей. Ты потратила пустяковую сумму. Самых крупных расходов потребовали покупка квартиры и создание благотворительного фонда для этого адвоката Пальмгрена. В остальном же ты просто нормально тратила деньги, не слишком роскошествуя. Процентные ставки были благоприятными. У тебя примерно плюс-минус ноль.

— Хорошо.

— Остаток денег я вложил. В прошлом году мы заработали не слишком много. Я пребывал в неважной форме и большую часть времени посвятил тому, чтобы заново изучить рынок. У нас были расходы. Доходы стали поступать только в этом году. Пока ты сидела за решеткой, мы приобрели около семи миллионов. Разумеется, долларов.

— Из которых двадцать процентов идет тебе.

— Из которых двадцать процентов идет мне.

— Тебе достаточно?

— Я за полгода заработал более полумиллиона долларов. Да. Мне достаточно.

— Знаешь… не разевай рот на слишком многое. Когда сочтешь, что тебе уже хватит, можешь бросить. Но продолжай периодически уделять по несколько часов моим делам.

— Десять миллионов долларов, — сказал он.

— Как это?

— Когда я соберу десять миллионов долларов, я закончу работать. Хорошо, что ты появилась. Нам надо кое-что обсудить.