Книга Дорога, страница 46 – Александра Маринина

– Но это правда, что мы с ней как сестры? – настойчиво спрашивала Лариса, и Любе пришлось подтвердить это еще раз.

Ужин прошел достаточно мирно, Коля первым закончил трапезу и убежал к себе продолжать наслаждаться «Машиной времени», Татьяна Федоровна и Лариса уставились в телевизор, по которому как раз начался фильм, Родислав вышел в прихожую, где стоял телефон – ему нужно было позвонить, а Люба с Лелей принялись убирать и мыть посуду.

– Ой, Любочка, до чего же у вас телевизор хорошо показывает! – восхищалась Кемарская. – Вот что значит заграничная вещь! Краски прямо как в кино! Сидела бы и смотрела целыми днями. До чего картину хорошую показывают! А на вашем телевизоре вообще красота. У нас-то с Ларочкой черно-белый, так никакого вида. А я бы эту картину в цвете посмотрела.

– Смотрите на здоровье, – сказала Люба, унося на кухню очередную порцию грязных тарелок.

Кемарская тут же пересела на диван, вытянула ноги и откинулась на мягкую спинку.

– До чего ж у вас диван-то удобный, – донеслось до Любы. – Прямо сидела бы и сидела…

«Ты и так сидишь целыми днями и сидишь», – сердито подумала Люба, жесткой проволочной мочалкой оттирая под струей воды сковородку.

Соседи досмотрели фильм до конца и только после этого засобирались домой. Леля вздохнула с облегчением и ушла в свою комнату: перед сном она хотела еще порисовать, и Люба, с нежностью глядя вслед дочери, подумала, насколько же девочка похожа на Тамару. Та же сосредоточенность, та же молчаливость, та же любовь к рисованию и готовность часами сидеть в уголке и заниматься любимым делом. Если у Тамары будут дети, интересно, на кого они окажутся похожими. Неужели на Любу?

Положив на стол в комнате гладильную доску, Люба принесла из ванной кучу стираного белья и принялась за работу, поглядывая в телевизор, где шел какой-то сборный концерт. Спустя некоторое время она спохватилась, что уже довольно поздно, а Леля так и не вышла пожелать родителям спокойной ночи, как делала обычно. Неужели девочка так увлеклась рисованием, что до сих пор не спит? Или она на что-то обиделась, поэтому легла спать, не попрощавшись?

Люба заглянула в комнату к дочери и застала странную картину. Леля в пижаме стояла перед открытым шкафом, ее одежда была свалена на полу и на кровати, и девочка судорожно что-то искала на полках.

– Лелечка, что случилось? – обеспокоенно спросила Люба. – Ты что-то ищешь? Может, я знаю, где это лежит?

– Кофточку ищу, – коротко ответила Леля.

В душе у Любы шевельнулась недобрая мысль, но она постаралась отогнать ее.

– Какую кофточку?

– Мою любимую, голубую. И куда я ее засунула? Ты не видела, мам?

– А зачем она тебе? Завтра в школу ты наденешь форму. Эта кофточка для лета, зимой в ней слишком холодно. Или ты собираешься в ней спать? – Люба постаралась перевести все в шутку.

– Нет, она мне не нужна. Но она всегда висела в шкафу, на плечиках, и я каждый раз, когда открывала шкаф, ее видела и радовалась, что она такая красивая. А сегодня я открыла шкаф, чтобы повесить свою одежду, а кофточки там нет. Куда она делась, мам? – В глазах Лели стояли слезы, голос дрожал. – Она же утром была, я помню, она была! Когда я утром одевалась, я ее видела, а теперь ее нет.

В голосе девочки было такое отчаяние, что у Любы сжалось сердце. Она присела на корточки перед дочерью.

– Лелечка, прости меня, пожалуйста, я очень виновата перед тобой. Я дала эту кофточку Ларисе.

– Ларисе?! – в ужасе воскликнула Леля. – Зачем?! Зачем ты ей отдала мою любимую кофточку?

– Я не отдала, я дала ее на один день. Только на один день, чтобы она один раз ее надела. Пойми, Лелечка, у тебя так много красивых вещей, которых у Ларисы никогда не будет, а ей ведь тоже хочется носить красивую одежду. Она такая же девочка, как ты сама, ей тоже, как и тебе, хочется хорошо выглядеть, и ей, точно так же, как и тебе, очень нравится эта голубая кофточка. Лариса сказала, что у нее есть мечта: хотя бы один раз в жизни надеть эту кофточку и побыть такой же красивой, как ты. Я подумала, что до весны тебе кофточка не понадобится, и дала ее Ларисе на один день. Только на один день. Она один раз ее наденет, походит в ней перед зеркалом и вернет.

– А если она ее порвет?

– Она не порвет.

– А если она ее испачкает?

– Не испачкает. А даже если и так, я ее постираю и поглажу, и она будет как новенькая.

– А если она ее не отдаст?

– Ну почему же не отдаст? Отдаст. Завтра же, – уверенно ответила Люба, хотя на самом деле ни в чем не была уверена, кроме одного: злосчастную кофточку взяла Лариса. – Прости меня, доченька, я должна была попросить у тебя разрешения отдать твою вещь. Но я подумала, что ты не станешь возражать, потому что ты ее все равно пока не носишь.

Леля с трудом успокоилась и улеглась спать, а Люба вернулась к недоглаженному белью. На душе было паскудно, она все пыталась мысленно выстроить предстоящий разговор с бабкой Кемарской и ее внучкой, чтобы разрешить ситуацию с наименьшими потерями и без взаимных обид.

На другое утро Люба вышла пораньше, чтобы успеть зайти к соседям. Лариса только-только встала и открыла дверь заспанная и неумытая.

– Тетя Люба? – хмуро сказала она вместо приветствия.

– Ларочка, я на минутку, – мило улыбнулась Люба. – Леля заметила, что ты взяла кофточку, и очень расстроилась. Давай вернем ее назад.

– Но я ее даже еще не надела ни разу!

Лариса и не думала ничего отрицать, и от этого Любе сразу стало легче. Значит, девочка не воровка, она просто дурно воспитана и не понимает, что нельзя брать чужое без спроса.

– Тогда надень, – предложила Люба. – Надень прямо сейчас, мы с твоей бабушкой посмотрим, какая ты в ней красавица, ты тоже посмотришь на себя в зеркало, и потом я ее заберу и отнесу домой. Мы с тобой не спросили у Лели разрешения, и она очень расстроилась. Она не любит, когда без спроса берут ее вещи.

– А если бы я спросила, она бы разрешила? – прищурилась Лариса.

– Наверняка, – заверила ее Люба.

Из кухни выползла Татьяна Федоровна, которая готовила завтрак под громогласное радио и звонка в дверь не услышала. Узнав, в чем дело, она заохала и замахнулась на внучку рукой с зажатой в ней ложкой, выпачканной сметаной.

– Я тебе дам – чужое брать! Я тебе покажу! Управы на тебя нет! Вся в отца, ну вся в отца, тот супостатом и душегубом оказался, а ты воровкой выросла.

Любе стоило немалых усилий успокоить пожилую женщину и убедить ее, что все в порядке, ничего страшного не случилось, но кофточку надо вернуть и больше ничего без спроса не брать.

– А вы сами сказали, что мы с Лелькой вашей как сестры! – вдруг заявила Лариса. – А сестры друг у друга разрешения не спрашивают, берут, что им надо, и все. Пусть она приходит к нам и берет у меня что хочет. Пожалуйста. Мне ничего не жалко. А ей жалко стало, да? Вы сами сказали, что она до весны эту кофточку носить не будет, потому что холодно. А я холода не боюсь, я бы поносила ее сама, пока Лелька не носит. Что ей, жалко?