Книга Третье пришествие, страница 12 – Алексей Барон

Я сел за собственный терминал и потребовал всю информацию о грозном госте.

Информация пошла. И не только с наших спутников. В наблюдения включились орбитальные аппараты США, Еврокосмоса, Китая и Японии. В нужную сторону развернули свои башни наземные обсерватории в Мауна-Кеа на Гавайях, английская Грин-Бэнк, наша Пулково, а также Пик-дю-Миди во Франции. К сожалению, нельзя было использовать прекрасные телескопы, расположенные в Южном Чили, поскольку для них объект висел слишком низко над горизонтом. Зато крутые ребята из NASA пустили побоку весь график наблюдений, перенацелив на астероид свой «Региомонтан» — могучий орбитальный телескоп, самое зоркое око Земли. И с информацией не стали жаться: качали прямиком в Интернет. Без купюр, без платы и ограничений.

Увы, даже «Реги» давал фотографии, с которыми я не знал что делать: размытое пятно, и все тут. То блестящее, то очень темное, едва различимое.

— Люблю американов, — промурлыкал Фима. — У них всегда есть, что есть.

— Ничего мужики, — согласился Дима. — Если издали.

— Слушайте, — сказал я. — Катастрофу кто будет рассчитывать?

— Делается автоматически, — благодушно сказал Дима. — Только все это пойдет в корзину.

— Здрасте. Почему?

— Да видите ли, альбедо у астероида сильно меняется.

— Что такое альбедо?

Фима и Дима переглянулись.

— Альбедо — это не либидо, — сообщил Дима.

— Догадываюсь, — разозлился я.

— Шеф! Альбедо по-гречески означает «белизна». В астрономии этим термином обозначается отражательная способность небесного тела.

— Прекрасно, буду теперь знать. Но какая связь…

— Самая прямая. По альбедо можно прикинуть размеры космического тела.

— Чудесно. Тогда в чем проблема? Прикидывайте.

— Уже прикинули. Видите ли, когда спутник Туманяна засек гостя, астероид блестел очень сильно. Но потом взял, да и померк. Похоже, объект имеет два типа поверхности. Одна из них черная, будто сажей намазанная, а вторая отражает свет значительно сильнее. Так вот, этот Янус поворачивается то одним боком, то другим.

— Так. Что из этого следует?

— Из этого следует вот что. Астероид крупнее, чем ожидалось. В расчеты надо закладывать не три, а все шесть километров. Если не больше.

— Очень приятно. Но хотя бы для трех километров можете обрисовать последствия? Ориентировочно.

— Пжалста, — благодушно сказал Дима.

На моем экране возник глобус. Повертелся, попрыгал, как бы устраиваясь удобнее, и повернулся той частью, где располагается Северная Атлантика.

— Падение действительно состоится вот здесь, между Исландией и Гренландией, — сказал Фима. — Димк, сделай бам-бам в Датском проливе.

На моей карте сверкнуло. Во все стороны от взрыва побежали черные волны.

— Ну вот, — задумчиво сказал Фима. — Острова Исландия больше нет и никогда не будет. Останется группа скал и зона невероятной активности вулканов. Испарятся ледники Гренландии. Но это хорошо. Гренландия сыграет роль щита, она частично ослабит удар по североамериканскому континенту.

— Все равно, мало им не покажется, — проворчал Дима. — Как бледнолицым, так и краснокожим.

Фима кивнул.

— Атлантическое побережье Канады и США будет смыто. Остальная территория подвергнется действию мощной атмосферной волны. Ураганы, циклоны, торнадо. И прочее, прочее, прочее…

— Землетрясения, — добавил Дима.

— Да, страшное дело. Но низменной Европе достанется еще больше. Половина Британии и весь полуостров Ютландия будут утоплены. Францию зальет по самые Альпы. Переполнится бассейн Балтийского моря. Поток ворвется в Финский залив, пройдет над Санкт-Петербургом…

Я вздрогнул.

— Стоп. А дамба? Дамба же есть в Финском заливе. Разве она не спасет?

— Мир ее праху. Волна будет на порядок выше. Итак, поток пройдет над Питером, а потом через Ладогу захлестнет Белое море. Далее он сольется с волной, обогнувшей Скандинавию с севера. Погибнут Карелия, Соловецкие острова, Архангельская область. Под водой скроется полуостров Ямал со всеми нефтяными вышками. Но есть и приятная новость: Норильский промышленный район пострадает только от ураганов. Ну и от колебаний земной коры, разумеется.

— Утешил.

— Погодите. Потоп — всего лишь полбеды. Взрыв поднимет в атмосферу больше ста миллиардов тонн воды, испарятся хлор, бром и масса других элементов, содержащихся в морской соли. Все это «съест» процентов восемьдесят озонового слоя. Из разлома океанского дна выплеснется раскаленная магма, которая огненным штормом понесется во все стороны.

— На какое расстояние? — спросил я.

— На расстояние… большое. Пыль и дым пожаров закроют солнечный свет. Земля охладится. В долгосрочной перспективе ледники постепенно распространятся до линии Париж — Киев — Ташкент — Токио. Большая часть североамериканского континента тоже превратится в подобие Антарктиды. Южной Америке, Африке и Австралии повезет не многим больше. В общем, свободным ото льдов останется лишь узкий пояс вдоль экватора.

— Теперь все?

Фима кивнул.

— Все. Если не считать глобальной активации вулканов, уменьшения содержания кислорода в воздухе, массового вымирания всего живого, изменения русел рек, снижения уровня мирового океана, что, между прочим, превратит Средиземное море в несколько периодически замерзающих озер. А Черное, Каспийское и Аральское моря, Балхаш да Байкал — так те просто превратятся в глыбы льда. Ну и климат, мягко говоря, изменится. Станет значительно суше и морознее. Вот, если всего этого не считать, то да — все.

— В основном, — усмехнулся Дима.

— Постарались, братцы.

— Да, за десять тысяч еле-евро. Которые к лету и на фиг не будут нужны. Владимир Петрович! Не пора ли поужинать? Пока имеется такая возможность. Шутка ли, новый ледниковый период на носу. А мамо-мамонтов, между прочим, съели в прошлый раз.

— Учтите, расчеты выполнены при допущении, что диаметр астероида не превышает три километра, — под конец предупредил Фима.

— Так, — тупо сказал я. — А при шести километрах?

— А при шести километрах все будет чуток похуже. Димк, у тебя сигареты остались?

— Курить вредно. Можно и не дожить до Армагеддона.

— А тебе сильно хочется?

— Не слишком, — молвил Дима, пуская клубы. — Одно утешает: пожизненный срок нам больше не светит.

Фима закашлялся.

— Верно. Нам грозит от силы несколько месяцев. Не очень строгого режима. Но я бы предпочел пожизненный.

— Его еще заслужить надо, — сказал Дима.

И вообще скрылся в дыму.