Онлайн книга «Ангелы на первом месте»
|
Возможно, это новое поколение такое, свободное и раскованное, ни коммунизма, ни социализма не знающее. Одним глазом Макарова косила на компанию заговорщиков. Те словно бы старались ни в чём не отстать от молодёжи, шумели и веселились, точно дети на большой перемене. Слышать, о чём говорится за секретным столом, Макарова не могла: шум мешал, музыка, люди, да и потом, активно прислушиваться было не с руки: ещё подумают чего лишнего. А что, собственно говоря, про неё можно подумать? Сидит одинокая клуша, увешанная серебрянными украшениями, балуется пивом и книжкой в яркой обложке, диагноз, можно сказать, налицо. 12. Ну, да, несколько раз прозвучало "Аркаим", но в каком смысле, Макарова так и не поняла. Чтобы скучающей физиономией не мозолить посетителям кафе глаза, Макарова постоянно прикладывалась к книжке, где самые невероятные события разворачивались едва ли не с первой страницы. Приключения увлекли её, она углубилась в чтение, потом заказала себе ещё одну порцию пива с сухариками, тарелочку с оливками и средиземноморский салат. Пока всё это приготовят – пройдёт целая вечность: особой расторопностью обслуживающий персонал "ИГО" не отличался. А Макаровой – польза: можно ещё честно, с осознанием собственной правоты, занимать это ценное вечером место. Между тем народу за угловым столом прибавилось. Последними пришли, взявшись за руки, настоящие романтические влюблённые, которые затесались к пирующим тихой сапой, не обращая ни на кого особого внимания. Макарова снова принялась читать Акунина, проглотила несколько страниц, принесли оливки, пиво, даже пепельницу сменили… Когда в дверях показался невысокий, коренастый мужчина в красивых очках, начинающий лысеть, но ещё не потерявший былой привлекательности, одетый стильно, но не броско, Макарова, случайно оторвав глаза от романа, поняла: это – он. Игорь, Царь, _tchar, _ __друг невидимый, незримый, про которого она знала так много, почти всё знала, хотя никогда и не видела вживую. Но сердце ёкнуло, подсказало, заметавшись где-то там, в таинственной своей глубине. Макарова во все глаза смотрела на пришедшего, который близоруко щурился даже в очках (так, отмечала она, залысины, седые волосы, густые брови, сросшиеся на переносице, ямочка на подбородке), потирал руки, в предвкушении встречи с друзьями. Как она и угадала, он уверенно пошёл к распоясавшейся к углу компании жж-жителей, и встретили его с почётом и уважением, которое до той поры не оказывали ни одному из пришедших. Макаровой это понравилось, не скрывая любопытства, она разглядывала Игоря (неужели же это всё-таки он?!), как он деловито садится (место за переполненным столом обнаружилось мгновенно), здоровается со всеми присутствующими, улыбается немного застенчиво, но уверенно и как-то твёрдо. Хотя в чём заключается эта твёрдость, Макарова объяснить не смогла бы даже под угрозой расстрела. 13. И тут её окликнули, громко, по имени, на весь зал, Макарову едва не парализовало – от смущения и страха быть разоблачённой. Как если огненные буквы с декларацией о её тайных намерениях прошелестели над головами завсегдатаев и прилепились на её высоком лбу. Макаровой показалось даже, что на мгновение в кафешке зависла пауза и все повортили на неё удивлённые взгляды. Столько внимания сразу! Ей показалось, что потолок сейчас обрушится или земляной пол уйдёт из-под ног. Макарова вжалась в стул, не в состоянии сделать минимального движения пальцами, вдруг почувствовала свои ноги, а следом и всё тело, его очертания – живые, трепетные… Она даже не могла повернуться к окликнувшему, сидела словно заворожённая; мысли, как испуганные тараканы, когда ночью включаешь на кухне свет, кинулись врассыпную, пепел на кончике сигареты нарастал, как при ускоренной съёмке, а она не могла его скинуть, обрыв плёнки… Вместо того, чтобы вычислить, кто бы это мог быть, потому что голос такой знакомый… Димка Шахов! Вот кто это был. – Ну, ты и гад, – только и смогла выдохнуть вместе с табачным дымом Макарова, когда улыбающийся Шахов подошёл ближе. Отчего-то ей стало важным взять инициативу на себя: словно не было никакого обвала, словно бы ничего не случилось: ну, подумаешь, сидит Макарова в кафе, что уж ей, выйти и развлечься нельзя?! – А что ты сразу ругаться? – Настроение у Шахова было развесёлое, игривое даже. – Будто на стрёме стоишь… И он рассмеялся. Макарова решила сменить тему. – А ты сюда какими судьбами? – А мы тут с ребятами собираемся о судьбах планеты погуторить. – Поня-я-я-ятно, – протянула гласные Макарова и тут же задумалась. - Так у тебя тоже "Живой журнал" имеется? – В Греции всё есть, – уклончиво ответил Шахов и помахал кому-то за угловым столом. Макарова проводила его жест пристальным взглядом. – Ну, что ж, иди, коль пришёл. К ребятам-то. Ждут ведь поди… – Ничего, подождут ещё немного. А я с тобой пока посижу, вон у тебя места сколько. 14. – Подожди, – не поняла Макарова, – так, значит, у тебя, горемычного, тоже свой "Живой журнал" имеется? Шахов молча кивнул. – И какой же ты используешь ник? – "Хоккей", когда-то я входил в юношескую сборную России по хоккею. – Правда? – Обрати внимание на форму носа. – Шахов развернулся в профиль, отдалённо похожий на силуэт с древнеримской монеты. – Память об игре с магнитогорским "Металлургом", видишь? Макарова сделала вид, что, да, героическое прошлое Шахова не осталось незамеченным. Теперь настало время удивляться Шахову. – А ты откуда про "Живой журнал" знаешь? Макарова загадочно улыбнулась. – Нет, правда, я не понял. – Шахов задумался, догадка осветила его древнеримское лицо, и он засиял. – А-а-а-а, так ты тоже из наших ? Ты тоже в Аркаим собираешься? Макарова пожала плечами: о чём, мол, говорить?! – Нет, правда, из наших, да? – продолжал допытываться актёр Чердачинского академического, но Макарова решила не признаваться, сколько будет позволять ситуация. – И какое у тебя погоняло? – Не скажу. – Макарова решила пококетничать, Шахов понял её по-своему. – "Не скажу"? Кажется, помню такой ник, но не читал. Не читал… Как-то мимо прошло… Что же ты раньше не кололась? Такая скрытная… Но я сразу же, ещё тогда в театре, помнишь, подумал, что ты не простая штучка, шкатулка с секретом… Макарова смутилась. Или сделала вид, что ей неловко. Шахов продолжал анализировать дальше. |