Книга Танец богов, страница 86 – Норма Бейшир

На мгновение отвлекшись, Мередит вдруг подумала, что поло — игра для богатых людей. Она обвела глазами собравшихся на трибунах зрителей, модно разодетых женщин и мужчин, точно сошедших с обложек популярных журналов. Да, здесь собрались самые сливки общества, решила она. И все же было в этой игре и нечто большее. Она требовала не только ловкости и сноровки, но и незаурядных удали и мужества. А также хладнокровия и расчета. Идеальная игра для Александра. Он словно был рожден для нее.

В пятом и шестом таймах игра продолжалась с прежним пылом и азартом. Накал страстей не утихал. Александр с поразительной меткостью поразил ворота соперников ещё несколько раз, тогда как те сумели ответить лишь одним голом. В каждом из шести таймов Александр пересаживался на свежего пони и ещё четырех держал про запас; он предпочитал более агрессивный стиль езды, чем остальные и поэтому быстро загонял своих лошадок. Разглядывая Александра в бинокль, Мередит видела его стиснутые зубы и бешено горящие глаза. Вот он подскакал к одному из игроков соперничающей команды с, казалось бы, явным намерением вышибить того из седла, однако остановился буквально в паре дюймов; правила Международной федерации по игре в поло строго-настрого запрещали столкновения, которые могли привести к травме игроков. Мередит поражалась страстному напору Александра, его неуемному стремлению к победе. В игре, как и во всем остальном он стремился лишь к одной цели: к победе. Легко было понять, почему он уже долгое время оставался чемпионом. Блестящая техника езды и понимание игры в сочетании с неудержимой мощью атаки делали его непобедимым.

Взрыв аплодисментов заставил Мередит приподнять голову — матч закончился, и все восемь всадников прогарцевали к трибуне. Опустив бинокль, Мередит с любопытством следила, как Александру вручают огромный серебряный кубок. Она подала знак оператору, что на этом съемку можно кончать. Александр высмотрел Мередит среди зрителей и, быстро и ловко спешившись, направился к ней, ведя своего пони под уздцы. Приблизившись к Мередит и её съемочной группе, он снял защитный шлем. Его пышные черные волосы были всклокочены и мокры и от пота.

— Рад вас видеть, — сказал он с улыбкой. — Хотя, признаться, несколько удивлен.

— Почему? — Мередит с вызовом посмотрела ему в глаза. — Я ведь готовлю новую программу.

— Да, конечно. — Он ненадолго приумолк. — Надеюсь, вы не жалеете, что приехали?

— Нисколько, — холодно промолвила Мередит. — Мы отсняли все, что хотели.

— Значит вы скоро уедете?

— Да, как только соберем и упакуем все оборудование.

Чуть поколебавшись, Александр сказал:

— Мередит, я должен поговорить с вами наедине.

— Насчет интервью?

— Нет, — ответил он, понизив голос. — О нас с вами.

— Такого понятия, как «нас» больше нет, — отрезала Мередит. — И, наверное, никогда не было.

— Вы сами не верите тому, что говорите, — покачал головой Александр.

— Больше мне нечего сказать вам, — Мередит уже повернулась, чтобы идти.

Александр схватил её за руку.

— А вот мне есть что! — резко, но не повышая голоса, сказал он. — И вам придется это выслушать. Только решайте: говорить ли мне это прямо здесь, или мы с вами хоть где-нибудь уединимся?

Мередит заколебалась. Она слишком хорошо знала Александра, чтобы понять: он вовсе не шутит. И ей совершенно не улыбалось обсуждать свои личные проблемы в присутствии оператора или кого-либо еще.

— Ну хорошо, — решилась она. — Когда и где?

— Прямо сейчас, — твердо заявил Александр. — Немедленно. Ступайте за мной.

Мередит обратилась к оператору:

— Собирайте аппаратуру. Если я не вернусь к тому времени, когда вы закончите, езжайте без меня.

Оператор молча кивнул.

Мередит, храня ледяное молчание, последовала за Александром к конюшне. Пони Александра, тяжело дыша, шел рядом; бока его, мокрые от пота, все ещё судорожно вздымались. Александр повернулся и любовно потрепал измученное животное по холке.

— Я совсем загнал Спартака, — произнес он. — Пожалуй, нужно будет выпустить его на пару деньков на пастбище. — Войдя в конюшню, он поручил пони молодому конюху. — Позаботься о моем дружке, — велел он.

— Да, сэр, мистер Киракис.

Александр и Мередит молча прошли по длинному проходу между стойлами. Заслышав их шаги, некоторые пони начинали ржать, другие с любопытством выглядывали наружу. Александр приостановился и начал осматривать малорослых лошадок, угощая каждую из них несколькими кусочками сахара. Мередит поразилась, насколько мягко и нежно обращается он с животными.

— Адриан на некоторое время выбыл из строя, — сказал Александр. — Сегодня утром он получил небольшое растяжение. По словам врача, ничего серьезного, но пока я ездить на нем не буду. А вот от Цезаря держитесь подальше — сегодня он не в духе и может укусить вас. А вот и старичок Аттила — ему уже скоро на покой пора…

— Вы ведь привели меня сюда не для того, чтобы рассказывать про своих пони, — не выдержала Мередит. — Прошу вас, говорите, что хотели, и — покончим с этим. До Манхэттена путь неблизкий, и мне хотелось бы вернуться не слишком поздно.

Александр терпеливо улыбнулся.

— Наверное, ваш гнев, должен придать мне сил, — произнес он. — Ведь даже гнев лучше, чем безразличие, не правда ли? По крайней мере, хотя бы что-то вы по отношению ко мне испытываете. Хотя вовсе и не то, что мне хотелось бы.

Мередит вспыхнула.

— Вам доставляет удовольствие измываться надо мной? — спросила она, глядя на него в упор.

Лицо Александра вмиг посуровело.

— Нет, — серьезно ответил он. — Ни малейшего удовольствия мне это не доставляет. Еще меньше мне нравится, что вы наотрез отказываетесь со мной встречаться, не отвечаете на мои звонки — даже не позволяете объяснить истории происхождения этой дурацкой фотографии!

— Вы вовсе не обязаны мне что-либо объяснять, — холодно отрезала Мередит.

Александр пристально посмотрел на нее.

— Скажите, Мередит, — начал он. — Все то, что мы сказали тогда друг другу ночью в аэропорту… Неужели это больше ничего для вас не значит?

— Тогда это значило очень много, — с горечью ответила Мередит. — В отличие от вас, похоже.

Александр шагнул вперед и осторожно взял её за руки.

— Я отправился в Рим, чтобы встретиться с Карло Манетти, — терпеливо заговорил он. — С дочерью его я познакомился чисто случайно, когда мы с Карло обедали вдвоем. Я пригласил их обоих в ресторан на ужин, но Манетти отказался, а вот дочь его, неожиданно для меня, согласилась. Что мне оставалось делать? Я не мог отказаться от встречи, не обидев её.

— На фотографии вы не кажетесь очень несчастным, — съязвила Мередит.