Онлайн книга «Между небом и тобой»
|
— Да мы и сейчас рискуем, хотя… в принципе, раз все равно все уже оплачено, остался только этот Хесус… Возможно, нам просто повезет, и мы доберемся до Пуэрто-Рико без проблем. — Я же все придумала, у меня на Багамах бунгало, там я отдохну и позвоню друзьям, а они разберутся с моими документами… Большая и теплая ладонь Джонни, слегка пахнущая джином, закрыла мне рот. Склонившись ко мне, он тихо и мрачно произнес: — Джессика, постарайся понять то, что я сейчас тебе скажу. Правосудие — вещь хорошая, но долгая. Как только власти узнают, что произошло, они тебя немедленно задержат до выяснения обстоятельств. Я не сомневаюсь, что тебя подставили, но это еще придется доказывать. — Ой! Опять в тюрьму? — Боюсь, что да. — А что же делать? Ну придумай, Джонни! — Минуточку! Тут нельзя ничего придумать, понимаешь? Твои документы в полиции Марокко, на тебя заведено дело — это же нельзя просто взять и забыть, как страшный сон? И я вовсе не собираюсь придумывать, как отмазать тебя от тюрьмы, просто лучше уж сидеть в ней дома, чем в Марокко. — О да! Значит… меня арестуют? — Думаю, да. — Ты все испортил! — Здрасте! Я-то при чем? — Да потому что у меня было пр-рекрасное настроение, а теперь — отвратительное. Налей мне еще! — Смотри, джин коварен. — Наплевать. Я не ела трое суток, так что наверняка умру от третьего стакана. Ну и ладно. Разрешаю скинуть мое хладное тело за борт и забрать денежки себе. — Вот что… держи стакан… пока мы плывем, давай расслабимся. По крайней мере месяц без малого у нас есть… — Что?! Какой еще месяц?! — Ну три недели. Через три недели мы будем в Рио. — О нет! — О да. Это, к твоему сведению, довольно далеко. Вся Атлантика. И мы пройдем вдоль всего побережья Африки… — Правда? Вот здорово, я же мечтала посмотреть Африку… Я радовалась как дитя, а Джонни смотрел на меня с непередаваемым выражением лица. Так смотрят на престарелых родственников, впавших в маразм. Джин бушевал в моем организме, но я решила быть твердой. Надо налаживать контакт, а то Джонни обидится и бросит меня на произвол судьбы. — А можно, я парик сниму? — Нет. Старпом удивится. — А линзы? У меня слезы текут и глаза чешутся. — Нельзя, сказал! У тебя в документах описание личности, еще не хватало спалиться на ерунде. — Да, тебе хорошо говорить, у тебя нормальные документы… Джонни невесело усмехнулся. — Да, они у меня есть, только вот лучше мне ими не пользоваться. Боюсь, сидеть нам с тобой в соседних камерах… — Ой, не надо! Джонни, ты тогда не езди со мной в Штаты. Оставайся в Ве-не-су-не-ле… ох, какое сложное название! Я не хочу, чтобы тебя сажали в тюрьму. — Я тоже. Там видно будет. Если из Карупано ходят катера, тогда брошу тебя там. А вот если только самолеты… Я представила себе одинокую пристань в неведомом Карупано, себя на белом катере, уходящем прочь от берега; Джонни, машущего мне платком и все уменьшающегося, уменьшающегося… Слезы навернулись на глаза, чертовы линзы отчаянно мешались, и я громко всхлипнула, ощущая себя самой несчастной женщиной во вселенной. Джонни Огилви внимательно посмотрел на меня — и рассмеялся. — Готово. Третий стакан был лишним. Ты напилась, Джессика Паркер. — Не зови меня так, понял? — Хорошо, только не буянь. Как тебя называть? — Элис! Съел? По документам я Элисон, вот и зови меня Элисон. Буду Элис. Просто Элис. А кто такая Элис… — Все, хватит бурчать. Давай провожу тебя в каюту, приведи себя в порядок, и пойдем поедим. А то так ты у меня сама за борт вывалишься. Я хихикнула и игриво потянула за простыню, прикрывавшую чресла Джонни. — Как же ты меня проводишь, ты же ГОЛЫЙ! — Уймись, Джесс. — Не уймусь. А вот что ты будешь делать, если я ее сдерну… Джонни неожиданно вскочил, отшвырнул простыню и в одно мгновение прижал меня к себе так крепко, что у меня дыхание перехватило. Я болтала ногами в воздухе, таращила глаза и беззвучно открывала рот, а Джонни свирепо заглядывал мне в глаза и шипел, как сварливая гремучая змея: — Я тебя сейчас отпущу только потому, что ты пьяная и голодная. Но если еще раз вздумаешь заигрывать со мной… тогда потом не жалуйся! — Ой… — Вот именно. Хотела посмотреть на голого мужика — на, смотри. Налюбовалась? — Ик!.. — Руками не трогать! Марш в душ, потом одеться, парик поправить и ждать меня на палубе. Все ясно? — Ик!.. — Вперед! Абсолютно голый красавец развернул меня, несчастную, лицом к двери, наподдал мне по попе, и я покорно помчалась к себе в каюту, сшибая все углы по дороге. Впрочем, я этого не замечала. Перед моим мысленным взором стояло слишком незабываемое зрелище, чтобы я могла отвлекаться на какие-то дурацкие перегородки и лесенки… Душ немного помог, по крайней мере, я пришла в себя. На палубу я поднялась без посторонней помощи, всего-то два раза и споткнувшись на лестнице. Для похода на обед я выбрала бирюзовую шелковую тунику и белые брючки-капри, а на нос на всякий случай нацепила громадные темные очки — глаза пока еще не желали слушаться и все норовили съехаться к носу. Вокруг была такая красота, что я немедленно позабыла обо всем на свете, припала к перилам и стала издавать мелодичные, но бессвязные вопли восторга. Рядом со мной притормозила моложавая и бодрая старушенция в спортивном костюме и соломенной шляпе. Немного послушав мои радостные причитания, она кивнула и сообщила: — Всегда ценила в молодых девицах естественность. Вы так радовались пейзажу, что мне захотелось к вам присоединиться. Будем знакомы — леди Глория Треверс. — Дж-ж-ж… Элисон Руис, можно просто Элис. Очень приятно. — Вы американка? А черт его знает, в панике подумала я. В отличие от Джонни я своих документов толком не видела. Ну и ладно! — Да. А как вы догадались? — У вас типичный акцент. Кентукки? Огайо? Индиана? — Ух… Здорово! Огайо. — И ирландские родственники, верно? — Мама… — Ха! Так я и знала. Дитя мое, не смущайтесь. Леди я по долгу супружества, а вообще-то — лингвист. Преподавала в Кембридже, потом вышла за лорда Треверса и оставила университет. Вы здесь одна? — Нет. Я с… — Дьявол, кто он мне? И кто он здесь в принципе, Хуан или Джонни? — Я с другом. Он сейчас… а вот и он. Дорогой, это леди Глория Треверс, я только что с ней познакомилась. |