Онлайн книга «Оловянная принцесса»
|
Сквозь отворенную дверь было слышно, как струнное трио в Тринкхалле исполняло выбранные места из Штрауса и Зуппе, и редкие вежливые хлопки перекрыли звук приближающихся шагов. Молодая блондинка в пальто из лисьего меха села на железную скамью в двух шагах от Джима, ожидая, когда он повернется и посмотрит на нее. Он казался бледным и разбитым. На его коленях покоилась накидка. Но соломенного цвета волосы были аккуратно приглажены, высокий щегольской воротник сверкал белизной, а застегнутый на три пуговицы темный пиджак был сшит по самой последней моде. Джим повернулся и узнал наконец своего самого старого и дорогого друга: — Салли! Он протянул ей обе руки. Салли взяла их и, нагнувшись, поцеловала Джима. — Что происходит? — спросила Салли Голдберг. — Где Аделаида? — Она в постели. Ей запрещено двигаться. Я расскажу тебе… Он остановился, увидев официанта, стоящего рядом с подносом со стаканами и кувшином зеленовато-желтой воды из источника. — Ты слишком здорова, чтобы пить эту дрянь, — сказал Джим Салли. — А я слишком болен. Выпьем лучше бульону. Fleischbruhe, bitte [5] , — сказал он официанту, который что-то уважительно пробурчал и заторопился прочь. — Как-как он назвал тебя? — удивилась Салли. — Бароном. Я и есть барон. Это было чуть ли не последним, что она сделала перед боем. Понимаешь… Как тебе объяснить… В общем, отказаться было нельзя. Она имела полное право пожаловать титул, будучи королевой, и все такое прочее. Когда они подлечили меня в Андерсбаде и прислали сюда, единственным моим «документом» была лента на шее, ведь я был без сознания. Титул делает официантов порасторопней — такая от него польза… Но как только мы вернемся домой, я снова стану просто Джимом. А что привело тебя сюда? Я думал, ты все еще в Америке. — Мы вернулись раньше, чем планировали. И первое, что я увидела, было это. — Салли вынула сложенную газетную вырезку из сумки. — Я телеграфировала в Медицинский институт в Андерсбаде, в ответ они сообщили мне, куда тебя отослали. И вот я здесь. Он взял вырезку и прочел: ГИБЕЛЬ ДРЕВНЕГО КОРОЛЕВСТВА Королева-кокни пропала Исчезновение Красного Орла Только что были получены известия об аннексии королевства Рацкавии Германской империей. Эта маленькая страна, чуть больше Беркшира, была независимой с 1276 года, но гражданские беспорядки в последние дни, в совокупности с призывом о помощи, исходившим от канцлера, барона фон Геделя, завершились определенными действиями со стороны немецких властей. Полк померанских гренадеров расквартирован сейчас в столице страны, Эштенбурге, идут переговоры о вхождении страны в Германский Таможенный Союз, т. е. в конечном счете о руководстве страной из Берлина. Рацкавия стала предметом широкого интереса шесть месяцев назад, во время коронации последнего короля, Рудольфа Второго. Читатели, наверное, вспомнят, что он был убит на церемонии и что его место заняла королева английского происхождения. Королева Аделаида правила на законных основаниях шесть месяцев, но уже несколько дней ее не видели в столице. Также пропавшими числятся некоторые ценные вещи, принадлежащие короне Рацкавии, включая старинное знамя. Джим со злостью скомкал газету и отбросил ее в сторону. — Везде пишут одно и то же! Хотят внушить, что она сбежала и прихватила кучу добычи! Проклятые лгуны… — Я тоже так подумала. Кстати, я привезла фрау Винтер с собой; она сейчас с Бекки. А тебе следует рассказать мне все. — Мама, ты не должна верить тому, что написано в газетах. Поверь мне, своей дочери. Я была там. Это было так близко, мама! Еще бы один день, и договор бы состоялся, и мы стали бы независимыми, были бы в безопасности навсегда! А народ любил ее, и ты бы видела, как мы дрались под конец… Руки фрау Винтер опустили руки дочери и пригладили плед, который в волнении смяла Бекки. — Я никогда ей не прощу того, что она подвергла тебя такой опасности. Если бы я только могла предположить… — Мама, тебе придется ее простить, если ты хочешь, чтобы я не перестала с тобой разговаривать. Она правила только потому, что люди сами шли за ней. Она не виновата, что нашлись предатели. Ты видела газеты? Никогда не думала, что можно печатать такое. Я верила, в газетах не пишут клеветы, что они обязаны печатать правду. Это так жестоко, мама, после всего, что она сделала. Но граф Отто все знает. И те, кто дрался, знают. О мама, когда же люди поумнеют? Фрау Винтер не знала. В тот день Салли Голдберг отправилась на прием к британскому консулу. Это был полный человек с резкими манерами, несколько раздраженный тем, что его вызвали из кабинета, где он безмятежно составлял каталог засушенных результатов летнего похода за альпийской флорой. — Чем могу быть вам полезным, мадам? — Я хочу, чтобы вы рассказали мне об отношении британского правительства к вторжению в Рацкавию. Выражаем ли мы протест Берлину? И что насчет покушений на королеву? Ведь она по происхождению — британка… — Могу ли я спросить, почему вы этим интересуетесь? — Я британская подданная, которой не все равно. — Понятно. Что ж, Рацкавия — не предмет чрезвычайного интереса правительства ее величества. Насколько я знаю, там мало британских подданных, но, безусловно, их интересы усердно соблюдаются представителем ее величества в их столице. Что еще вы желали узнать? Что-то про Берлин?.. Ах да. В политику правительства ее величества издавна входят поиски искреннего взаимопонимания и дружбы с крупными мировыми державами. Германия — страна огромной значимости; было бы не в наших интересах вмешиваться в то, что, насколько я понимаю, является, по сути, внутренним вопросом Германии. И наконец, что еще вас интересует?.. Ах да, печально известная королева-кокни. Видите ли, такое происходит со многими старыми, загнивающими и изжившими себя режимами — они становятся добычей для первого же авантюриста, который подвернется. Я так понял, что она сбежала с половиной сокровищ короны, вы читали газеты? Наверно, она была танцовщицей в мюзик-холле или чем-нибудь похуже. Сейчас она, вероятно, на полпути в Бразилию. Выйдет превеселый анекдотец. Но, простите меня, миссис э-э… Голдберг, в обязанности дипломатической службы не входит предоставление помощи и защиты преступникам, даже столь колоритным. Нет, задачи у дипломатов — серьезней и, если можно так выразиться, взрослее. Мы не интересуемся королевой-кокни. Вы хотели выяснить что-то еще… — Нет, больше ничего. Все ясно, спасибо. До свидания. Дневной свет угасал над озером. В палату вошла сиделка, чтобы поменять повязку Аделаиды и сообщить, что к ней разрешили пустить посетителя. — Но только на час, — сказала она. — Вы не должны шевелиться. И вам нельзя волноваться. Вам необходим отдых. |