Онлайн книга «Флирт на грани фола»
|
– Это шутка, да? Ха-ха. – У меня разовьется комплекс неполноценности, честное слово… Что-то случилось? – Нет. Да. Ничего особенного. – Обычно с таким отсутствующим видом говорят о бросившей вас девушке, но, по теории вероятности, очень трудно предположить, что тебя могли бросить ВСЕ твои девушки сразу… – Ой, перестань ты повторять глупости тети Мэг! Никаких толп девушек я в гардеробной не держу. Наоборот, у меня уже три года нет ни одной официальной пассии. – А, так это просто тоска юного сердца по любви? – И откуда столько сарказма в такой маленькой и хорошенькой головке? Успокойся, змея, я вовсе не влюблен и не мечтаю влюбиться. – Да? Тогда открой тайну, несчастный, о чем ты все-таки думаешь? Неужели о котировках акций «Бэгшо Индепендент»? – Гадость какая! Нет, вовсе не об этом. Я в среду лечу в Монтану. – Зачем? – У Ширли Белью юбилей. Кстати, а сколько ей брякнуло, не знаешь? – Возраст женщины – это тайна, которую она уносит с собой в могилу, юный Бэгшо. По моим подсчетам… пятьдесят пять. – Змея! – Почему? Мне Ширли нравится, а кроме того, она никогда не скрывала свой возраст. Ей до него нет дела – единственный мужчина ее жизни все равно смотрит на нее такими же влюбленными глазами, как и двадцать, и тридцать лет назад. – Джош… Да, а с виду – чистый гоблин. Вообще, я заметил, внешность бывает обманчива. – Ого! Слышу речь умудренного жизнью человека. Где набрался премудрости? – С удовольствием махнулся бы на невинную доверчивость юности, но – не могу. – А кто еще в твоем окружении похож на гоблина? – Скорее, на коварную мачеху. – Ох, неужели я? Но я не гожусь, номинально я твоя прабабушка. – Ты – кроткий агнец по сравнению… ладно, о женщинах, как о покойниках – либо хорошо, либо никак! – Свят, свят, свят… Хью внезапно с яростью поймал неуловимую горошину пальцами и отправил себе в рот, после чего залпом осушил бокал с хересом. – Нет, ты подумай! Ходит такая… стра-ашненькая крыска, все ее жалеют, всем на нее смотреть смешно, а потом она раз! И Джозеф, видите ли, из ручек у нее клюет! Извращенка! – Хью, боюсь, я несколько утеряла нить повествования… – И добро, был бы Джозеф похож на человека, а то – Железный Дровосек в помеси с дворецким Аддамсов! – Действительно, жуть. – Тебе смешно. Всем смешно! Представляю, как хохотал Джозеф! – Да кто такой этот… – Ни слова, Алисон. Дальше – тишина! – Хью, не пугай меня. Ты читал Шекспира? – Да, во времена Шекспира все было намного проще. Яду в рюмку, кинжал в спину – и вся недолга… – Хью Бэгшо! Либо объясни, о чем весь этот бред, либо давай говорить о котировках акций. Боюсь, даже в них я разберусь быстрее. – Да что объяснять-то! Один дурак решил облагодетельствовать одну змею, у которой никого нет, а змея на его денежки кормит некоего Джозефа и сюсюкает с ним так, что даже противно. – Дурак – это ты, Джозеф – дворецкий, а змея… – Я забыл ее имя. Вычеркнул из памяти. – Подружка наставила тебе… – Мне стыдно за тебя, бабушка Алисон! Этим ли выражениям учат в Королевском оркестре струнно-щипковых инструментов! – О, если бы ты знал, о чем шепчутся юные альтистки во время пауз и партии треугольника! А балерины! – Алисон, прекрати портить мне настроение своими подколками. Змея мне не подружка, но в каком-то смысле очень близкий человек. И я был уверен, что делаю ей добро… Алисон откинулась на спинку резного стула и насмешливо прищурила голубые очи. – То есть, ты облагодетельствовал некую девицу и ждал, что она начнет смотреть на тебя, как на божество, а все вокруг станут хвалить тебя за доброту и ангельский характер? – Ну… – И вместо этого выяснилось, что несчастная Золушка в гробу видала твои серебряные туфельки, да еще и Прекрасный Принц у нее имеется? – Прекрасный, ага! – Да не твое дело! Ей нравится. – А чего это ты ее защищаешь? Ты что, знаешь, кто она? – Нет. Но я знаю, кто ты. – Давай, давай! Скажи, что я избалованный маменькин сынок, который работает всего три года из тридцати… – Нет, не скажу. Ты – мальчишка. – Что? – Мальчишка, упрямый, шкодливый, легкомысленный, ленивый, несобранный, одинокий – но не злой. В тебе нет злости, Хью. Совсем. Даже самые дурные твои шутки… в них только озорство, но ни грамма подлости. Хью невольно приосанился. Приятно все же, когда о тебе говорят хорошее… хоть и в такой сомнительной форме. Алисон фыркнула, заметив это. – Ты вполне способен подбросить шкурку банана прохожему и затаиться в кустах в ожидании, когда он споткнется и растянется на мостовой. Более того, когда он растянется, ты будешь хохотать от всей души, но ты же первый и бросишься на помощь, когда выяснится, что в результате тот сломал ногу. И никогда не ударишь в спину. И не обзовешь женщину дурным словом… в крайнем случае – змеей. Хью выдохнул и устало сгорбился на стуле. – Знаешь, что? Ты права. Все вокруг всегда правы. Я радовался именно, как дитя, предвкушая, чем все закончится. Я был уверен, что это моя проделка. И когда понял, что все не так… Мне просто обидно выходить таким круглым дураком! А полмиллиона – что! Это ерунда. Алисон с восхищением уставилась на Хью. – Обожаю тебя за это. Полмиллиона – ерунда. Правда, будем откровенны: сказать такое может лишь тот, у кого ЕСТЬ лишних полмиллиона. Ну тебя, Хью! Давай лучше про Монтану. Лицо Хью слегка прояснилось – но тут же вновь стало мрачнее тучи.. – Я полечу в среду вечером… или в четверг утром. Праздник намечен на вечер пятницы – и до воскресенья. Старина Джош ненавидит вечеринки по протоколу. Только вот… боюсь, они решат, что мне скучно, и начнут сватать какую-нибудь симпатичную деваху из ранчерос – знаешь, кровь с молоком, хохот, напоминающий обвал в горах, и привычка хлопать вас по плечу до тех пор, пока оно не отнимется. – Ты не любишь простых естественных девушек? – Я не люблю простых естественных девушек. – Тогда возьми с собой кого-нибудь. – Кого?! Я же сказал – никого, уже три года… – Юный Хьюго, меня совсем не волнует твоя сексуальная жизнь. Я не призываю тебя взять наложницу, любовницу или невесту. Просто спутницу. Существо дамского пола и не особенно вызывающего возраста, так что тетя Мэг не годится. |