Онлайн книга «Хочу замуж!»
|
— Но делаешь? — Если припрет. Вообще-то Чикита сама справляется. А здесь… не надо ничего объяснять. — Я врач. На меня рассчитывают. Если я буду впадать в истерику… — Это не истерика. Ты это знаешь, я это знаю, все это знают. Помолчи. Давай отдохнем. Сидели и молчали. Держались за руки. Потом Рой вздохнул и потянул к себе Лори. — Моя девочка… Лори отстранилась. — Я вся в кровище и в поту. Хочется помыться. Кто бы нас домой отвез… — Ты поедешь к нам. — Еще чего! Исабель надо отдохнуть. — Мама либо спит, либо ждет нас. Поехали. — Ты в таком виде домой собираешься? Рой засмеялся в темноте. — Знаешь, вот в этом преимущество работы в родном городе. Можно просто сесть в машину в чем был и отправиться домой. Лори, пожалуйста, поехали? — Хорошо. Только потому, что я не хочу домой. У меня нет сил, а мама наверняка ждет разъяснений. Они с трудом поднялись и медленно пошли к машине Роя, так и стоявшей на парковке. Уже по дороге домой, когда они проезжали мимо дома мэра, Лори вдруг охнула и прижала руки ко рту. — Рой, ведь мы даже не думали… Что она наделала! И зачем?.. Лицо Роя окаменело. Голос прозвучал жестко и горько: — Эбигейл сама сломала свою жизнь. И чуть было не сломала жизнь другим. Она мертва, и я не хочу ничего о ней говорить. — Рой, вы с ней… — Мы с ней никогда не были — «мы». Чтобы ты не думала больше об этом — она была моей первой женщиной. Мне казалось, что я ее люблю. Я ошибался. Никогда я не был ей нужен, она просто обманула меня, но и сама при этом сильно страдала. — Вы… — Она сделала аборт. Сказала, что это мой ребенок. Два года спустя я узнал, что она меня обманула. Просто использовала. — Господи… — Вот именно. Она совершила ошибку, за которую в итоге расплачивалась всю жизнь. Несла страшный крест — и эта ноша оказалась ей не по силам. — Но ведь ты из-за нее не хотел оставаться? — Из-за нее тоже. Это трудно объяснить. Эбигейл что-то убила во мне. Доверие? Нежность? Желание любить? Я не жил все эти годы, Лори. Просто закрыл какую-то часть себя неприступной стеной, не позволял чувствам взять верх над разумом. Сейчас все изменилось. Ты это сделала. — Рой… Я понимаю, сейчас не время, но… ты… не останешься? — Давай поговорим об этом позже? Пожалуйста, девочка. У меня нет сил — ВООБЩЕ. Я даже спать не хочу. — Хорошо. Прости. — Ты меня прости. Ты намучилась не меньше моего, но капризничаю опять я. Сейчас будем отдыхать. В доме Роджерсов горел свет — почти во всех окнах. Только в спальне Исабель на втором этаже было темно и шторы задернуты… Кейн и Гай сидели в кухне и пили самогон — сосредоточенно, страшно, самозабвенно. Два здоровенных мужика снимали стресс — а он не снимался, и огромная бутыль была уже наполовину пуста, но оба лучших загонщика Техаса оставались трезвыми как стеклышко. Миксер и Блендер кинулись к Рою в ноги и закружились, издавая жалобные попискивания и скулеж. Рой наклонился и погладил зверей обеими руками. — Все в порядке, звероферма. Ваш хозяин вернется к вам. Не скажу, что скоро, но вернется. Лори смущенно протиснулась мимо Гая и села у плиты. Звенящая усталость разливалась по всему телу, ноги были ватными. Дядя Кейн молча сунул ей стакан с прозрачной желтоватой жидкостью. Самогон Роджерса был единственным напитком в округе, способным составить конкуренцию ликерцу Меган Флоу — горел он ясным синим пламенем, вкусом напоминал перезревшее яблоко, а с ног валил после второй дозы… Дядя Кейн опрокинул в себя очередную порцию, выдохнул и вдруг глухо сказал, глядя в стол: — Когда она Джои рожала, ей сказали, что исход неясен. Она же в Далласе рожала, Иса. Так уж получилось. Доктора бегали вокруг нее со шприцами и все норовили обезболивающее вколоть. Говорили, мол, в сорок один год рожать смертельно опасно… А когда Джои родился, сказали, что он слабенький, может не выжить. А он просто маленький был очень, а так — орел! Головку начал держать рано, заговорил в одиннадцать месяцев… Когда уж побольше стал — не плакал никогда. Упадет, бывало, разобьет нос или коленки — и бежит к матери, утешать ее. Не плачь, ма, говорит, мне не больно. А Иса — она ж, вы знаете, какая. Она табун разворачивала движением бровей, а над Джои дрожала. Он разобьется — а у нее с сердцем плохо… Рой кашлянул в углу: — Пап, не надо… — Да я ничего, сынок, я так… Последыш он, понимаете? Когда своих заведете, узнаете. Вы уже здоровые мужики были, по девкам шастали — а он младенчик. Нам с Исой подарок… от богов. И все, что мы с вами не умели или не успели, все ему досталось. Кто-то говорит — Джои бешеный или там язва, но я-то знаю: он добрый, как котенок. И такой же игрун, баловник… Но зла в нем нету. Кейн Роджерс вдруг зарыдал — сухо, без слез, страшно и отчаянно. Гай скрипнул зубами, стиснул — в огромном кулаке разлетелся на мелкие осколки стакан. Рой молча и стремительно сунул брату полотенце — зажать окровавленную руку, а сам сел рядом с отцом и обнял его за широкие плечи. — Па… Все будет хорошо, обещаю. Он выжил — и будет жить долго и счастливо. Я никуда не уеду, пока он не поправится. Джои молодой, сильный… он твой сын, па. Он справится. Самое страшное уже позади. Спасибо Лори… — И тебе, сынок. Ты прости меня, мальчик. Я к тебе очень часто бывал несправедлив. Мне все хотелось, чтобы мой сын был таким же… какими я привык видеть настоящих мужиков… Ты такой молодец, Рой! Такой молодец… В окна вливался запах жасмина и резеды. Ночь плыла над Литл-Сонорой, даря успокоение, неся облегчение, стирая следы дневной трагедии… Лори и Рой поднялись в его спальню рука об руку, легли в постель — и мгновенно провалились в темный, тяжелый, мертвый сон без сновидений. Потянулись дни напряженные и тревожные, неприятные и горькие, дни горестей и радостей, маленьких побед и страшных разочарований. Джои оставался стабильно тяжелым, но динамика была явно положительной. Сиделок у него было море, так что вскоре он должен был пойти на поправку. Мэр Лапейн подал в отставку, заперся в своем доме и сразу очень постарел — он все никак не мог поверить в случившееся. Эбигейл Лапейн похоронили тихо и без особых почестей. Через два дня после ее похорон тихо скончался в своем доме полковник Бриджуотер — умер во сне от остановки сердца. Рой и Лори проводили вместе почти все свободное время, не разлучаясь ни на работе, ни вне ее. Правда, ночевала Лори всегда дома — почему-то ей казалось, что сейчас не время быть счастливой… |