Книга Слишком влюбленная, страница 31 – Джулия Милтон

Люк по-прежнему любит меня, мелькнула в мозгу соблазнительная догадка. Иначе он ни за что не повесил бы мои фотографии.

Или, наоборот, не любит, возразил внутренний голос. Люк настолько равнодушен к тебе, что ему без разницы, вешать твою или еще чью-нибудь обаятельную мордашку.

Словно бы в подтверждение последнего предположения Шеннон заметила, что и на других стенах красуются женские портреты. Не ее. Выходит, для Люка она действительно лишь одна из моделей?..

Боясь поверить в это, Шеннон начала потихоньку пятиться к выходу из зала, как вдруг на кого-то налетела.

— Извините, — едва слышно пролепетала она.

— Ничего страшн… О черт, как ты сюда попала?

Узнав мужской голос, Шеннон похолодела и поспешно обернулась.

— Люк?

— Он самый, деточка. Рад, что ты меня еще помнишь. Однако повторяю вопрос: как ты здесь очутилась?

— Как и все, пришла по пригласительному билету. — Мысленно перекрестившись, Шеннон перешла к главному:

— Мне надо поговорить с тобой.

Однако Люк предпочел проигнорировать ее последнюю фразу.

— Но среди приглашенных не значилось твоего имени!

— Еще бы, — усмехнулась Шеннон. — Иначе ты нашел бы способ избавиться от меня.

Зато теперь тебе придется послушать, что я скажу.

— Лучше не утруждай понапрасну голосовые связки. Едва ли я услышу что-нибудь новое. Нам абсолютно не о чем разговаривать.

— Уверен? А как же ты объяснишь вот это?

Шеннон глазами показала на собственные фотографии. Проследив за ее взглядом, Люк помрачнел, но с некоторым вызовом произнес:

— А что? Я имею право использовать мои работы, где захочу и когда захочу.

— Возможно. Однако вешать на самое видное место портреты бывшей твоей девушки по меньшей мере странно.

Люк слегка пожал плечами.

— У меня не было другого выхода. Организаторы потребовали чего-нибудь оригинального.

— Поздравляю, в оригинальности ты превзошел сам себя, — с иронией произнесла Шеннон. — Надеюсь, они по достоинству оценили решение воспользоваться фотографиями женщины, которую ты самым бессовестным образом бросил?

Люк поморщился.

— Не надо громких фраз. Ты прекрасно знаешь, что все было не так.

— Неужели? — едко осведомилась она. Может, это я с перекошенным от злости лицом кричала в кафе: «Между нами все кончено!»?

— Зря упражняешься в остроумии. Тебе, как и мне, прекрасно известно, что этому предшествовало.

— А тут ты прав, — внезапно посерьезнев, сказала Шеннон. — Я даже могу перечислить что. Счастье, огромное, как океан. Неземная, безумная, безоблачная любовь. Наполненные радостью дни, неповторимые страстные ночи.

А потом вдруг ты сказал, что между нами все кончено. — Она подняла на Люка наполнившиеся вдруг слезами глаза. — И после этого ты утверждаешь, что тебе совершенно нечего мне сказать?

Люк отвел взгляд в сторону.

— Иди за мной. Здесь слишком много народу.

Ни к чему посвящать посторонних в наши дела.

Шеннон послушно последовала за ним. То, что Люк все же согласился побеседовать с ней, было маленькой, но несомненной победой.

Они очутились в небольшом служебном помещении, где прямо на полу стопками лежали пустые папки из-под вывешенных снимков. Указав Шеннон на один из нескольких стульев, находящихся в комнате, Люк уселся на другой.

— Ты сказала, что хочешь со мной поговорить. Говори.

Шеннон нервно сжала пальцы.

— Я и так сказала практически все, что хотела. У нас дела шли более чем хорошо, как вдруг ты мне бросаешь. И я, как и любая нормальная женщина, считаю себя вправе знать почему.

Не глядя на нее, Люк произнес:

— Потому что у наших отношений нет будущего. Мы друг другу не пара.

— Отчего же? — возразила Шеннон. — Ведь нам было хорошо вместе.

— Пожалуйста, не путай страсть и любовь, — холодно попросил Люк, изо всех сил стараясь не поддаться обаянию чарующего женского голоса. — Ты испытывала ко мне лишь первое, хотя и отчаянно пыталась выдать это за второе.

— Ты заблуждаешься! — От волнения Шеннон вскочила со стула. — Я любила тебя и продолжаю любить, невзирая на то, как ты со мной поступил. Но, похоже, именно ты в отличие от меня испытывал всего лишь страсть.

На мгновение Люк заколебался. В его темных глазах мелькнуло сомнение. — А может, он действительно заблуждается насчет Шеннон?

И она искренне любит его…

Но Люк тут же сердито отбросил эту мысль.

Глупости. Шеннон — легкомысленная, избалованная мужским вниманием блондинка, впервые в жизни не успевшая бросить воздыхателя прежде, нежели это сделает он. Вот теперь и бесится, чувствуя себя оскорбленной и униженной. Такие, как она, не способны на глубокие искренние чувства.

Такие красивые, как Шеннон, никогда не свяжут свою жизнь с человеком другой расы.

Черты прекрасного мужского лица вновь приобрели непроницаемое выражение. Спокойным до безразличия голосом Люк произнес:

— Возможно, ты и права. Но дела это не меняет. Мы расстались, и точка. И так будет лучше для нас обоих.

Шеннон почувствовала, как ее сердцем, которого было коснулся лучик надежды, вновь завладевает черное отчаяние. Сдавленно она воскликнула:

— Может быть, лучше для тебя, но не для меня! Люк, ну как ты не понимаешь, что я не хочу тебя терять? Я люблю тебя, понимаешь?

Люблю!

В глубине его души вновь шевельнулись жалость и сострадание. Дьявол, ведь он тоже любил эту женщину больше жизни!

Однако, не без труда совладав с собой, Люк все же отвернулся и глухо произнес:

— Позволь не поверить. Ты нуждаешься отнюдь не во мне, а в утолении собственного себялюбия. В твоей хорошенькой головке просто не укладывается, как это тебя посмел бросить мужчина, к тому же негр. Такой красавице, как ты, должны прощать все, даже флирт с другим.

— Но никакого флирта не было! — в безысходности вскричала Шеннон. — Я же уже объясняла…

— Я помню, — холодно прервал ее Люк. — Но теперь это роли не играет. Как, впрочем, и другое твое нелепое объяснение по поводу того, что ты избегаешь появляться со мной на людях. — Он строго взглянул на молодую женщину. — Шеннон, перестань наконец лгать! Лучше признайся честно, что неравные отношения оказались тебе не по силам. Ни к чему больше мучить ни себя, ни меня. Наши отношения оказались ошибкой. И чем скорее ты смиришься с очевидным, тем лучше.

Чувствуя, как подкашиваются ноги, Шеннон вновь опустилась на стул. Закрыв ладонями лицо, вдруг ослабевшим голосом произнесла: