Книга Греховные сны, страница 7 – Хеди Уилфер

— Так ты все-таки приехала.

Всем своим существом Кандида откликнулась на интонации этого голоса — такие знакомые и родные! Пусть даже сейчас голос прозвучал непривычно резко и отрывисто.

Девушка едва устояла на ногах — узнавание нахлынуло волной, грозя сокрушить и опрокинуть. Какой долгий путь проделала она ради этой минуты!

— Да, — прошептала она в ответ. — Ты... ты ждал меня? Ты знал?

В этот момент высочайшего эмоционального напряжения Кандиде казалось, что в ней пробудилась чуткость едва ли не сверхъестественная — вплоть до способности читать мысли.

За спиною незнакомца зиял дверной проем. А дальше — Кандида знала это — находились просторная прихожая с бронзовым бюстом первого владельца дома и мраморная лестница, уводящая наверх. Стены там украшали изображения всевозможных обитателей моря, настоящих и мифических. Тут и дружелюбные дельфины, и неуклюжие киты, и изящные морские коньки, и лукавые русалки...

— Я... — Голос незнакомца прервался, словно и он тоже ощущал значимость происходящего.

Девушка доверчиво подняла взгляд — и герой ее снов поспешно отвел глаза, словно вдруг оробев. В груди Кандиды тотчас же всколыхнулось яростное, по-матерински властное желание уберечь и защитить любимого от любой беды. Она инстинктивно шагнула вперед, ласково положила руку ему на плечо, успокаивающе зашептала:

— Все в порядке, все хорошо. Я здесь. Мы...

Под ее пальцами вздувались и перекатывались твердые бугры мускулов. Незнакомец с силой закусил нижнюю губу. Его тело сотрясала крупная дрожь — словно эхо ее волнения.

— Может быть, мы войдем? — нерешительно предложила Кандида.

Дом притягивал ее, точно магнит. Словно она знала его как свои пять пальцев: комнаты, и коридоры, и предысторию... и даже запах. Точно так же, как героя своих сновидений...

Дрожа, она переступила порог. Незнакомец следовал за нею по пятам. Свет внезапно померк — это широкая спина мужчины загородила дверной проем. Кандида обернулась.

— Свершилось... а мне и не верится, — доверчиво призналась она, не сводя с любимого восхищенного, мечтательного взгляда.

Незнакомец был высок — выше ее на целую голову — и широк в плечах. Но и об этом она знала заранее. Знала, как он выглядит без этой рубашки в клеточку и потертых джинсов, облегающих узкие упругие бедра. На правой лодыжке есть небольшой след от пореза — памятка о детской шалости. Как часто она целовала эту серебристо-белую отметинку...

Чувства, подчинившие себе Кандиду, стремительно нарастали, грозя вырваться из-под контроля. Желание и неодолимая, просто-таки первобытная страсть... Господи, как она его любит!

— Может, поднимемся наверх? — глухо спросила она, не отводя взгляда от лица незнакомца и словно надеясь прочесть ответ прежде, чем он облечет его в слова.

Томительное молчание, казалось, длилось вечность. Но вот мужчина вновь обрел дар речи. Голос его звучал хрипло, прерывисто, губы двигались с трудом.

— Если ты и впрямь этого хочешь.

— Да, да! — точно прыгая с моста в ледяную воду, воскликнула Кандида. — Да, хочу... хочу... — «Я хочу тебя. Я люблю тебя», — не терпелось сказать ей, но события развивались слишком стремительно для признания столь откровенного.

Вместо этого Кандида сняла руку с плеча своего спутника и обернулась было к лестнице. Но тут же, словно передумав, порывисто приподнялась на цыпочки и коснулась его лица кончиками пальцев, вбирая желанное человеческое тепло, наслаждаясь ощущением реальности... Отныне он не эфемерное создание снов и грез, а настоящий, встреченный наяву возлюбленный из плоти и крови!

Несмотря на то что незнакомец был чисто выбрит, Кандида ощутила под пальцами легкое, будоражащее покалывание — это ее обостренная женская чувствительность жадно откликалась на зов властного мужского начала. Едва не вскрикнув от неожиданности, она отдернула руку, точно обжегшись. Сапфирово-синие глаза изумленно расширились.

— Ты меня хочешь, — хрипло выдохнул он, и слова его прозвучали не вопросом, а утверждением.

Однако Кандида все равно кивнула, ибо не было места лицемерию и притворству между теми, кого свела сама судьба. Вздрогнув, точно застигнутая охотником лань, она робко подняла взгляд. Его глаза графитово-серые, потемневшие до угольно-черного оттенка, пылали огнем. Черты лица обозначились резче, а губы...

Голова Кандиды кружилась, ноги подкашивались. Тишина и напряженность растекались в густеющем воздухе, точно тонкой корочкой льда покрывая бездонный, ледяной омут. Лишь безрассудный храбрец дерзнул бы бросить вызов опасности.

— Иди сюда, — тихо приказал незнакомец.

Кандида мгновенно послушалась, одним неуловимым движением преодолев разделяющее их расстояние и словно с разбегу окунувшись в знойный жар, исходящий от его тела. С губ ее сорвался еле слышный, блаженный вздох. И вот незнакомец сомкнул объятия. Тогда она запрокинула голову навстречу его поцелуям и ее губы — такие нежные, такие упоительно-влажные — нетерпеливо приоткрылись.

— О да. Да. Ты меня хочешь...

Он хрипло прошептал эти отрывистые, исполненные жгучего соблазна слова, не отрываясь от ее губ. И голос его звучал удовлетворенно, едва ли не самодовольно — словно речь шла об утоленной мужской гордости. Вот он крепче сомкнул объятия, заставляя Кандиду откинуться назад так, чтобы тела их соприкасались как можно интимнее.

И только тогда он припал к ее губам поцелуем, который Кандида, будь она в состоянии оценивать и анализировать, назвала бы яростным, и свирепым, и властным, словно незнакомец стремился силой подтвердить свои права на нее, сокрушить в объятиях первобытной страсти. Кандида беспомощно всхлипнула, точно прося пощады, точно напоминая о своей уязвимости, неопытности и неведении. И все-таки каким-то непостижимым образом она вновь ощутила эффект узнавания.

— Понравилось? — глухо осведомился незнакомец, отрываясь от ее распухших губ.

В следующую минуту, не дождавшись ответа, он вновь подался вперед и с тем же исступленным, жарким самозабвением приник к затвердевшему соску. Пальцы его умело сдвинули в сторону тонкую ткань, открывая взгляду округлую грудь, а жаждущие, нетерпеливые губы уже ласкали второй сосок сквозь невесомый шелк лифчика и блузки.

Мгновение Кандиде казалось, что этого экстатического блаженства ей не пережить. Она затаила дыхание, чувствуя, что еще немного — и у нее остановится сердце. Глаза ее были закрыты, но перед внутренним взором стоял тот самый ослепляющий белизною свет, что запомнился ей на грани жизни и смерти — чистый, яркий, проникающий в самую душу... точно сама любовь.

Кандида открыла глаза и залюбовалась склоненной головой незнакомца в ореоле каштановых кудрей. Его открытая взгляду шея казалась ей несказанно трогательной, наводила на мысль о беззащитном мальчике, о ребенке... который в один прекрасный день у них непременно родится...

И в тот же миг Кандида вздрогнула, точно грубая рука задела в ней мучительно ноющий нерв. Острая боль тут же схлынула, но страх остался.