Книга Похищенное сердце, страница 52 – Рексанна Бекнел

— Да, верно. Но теперь я уже не думаю, что это поможет. С судьбой не поспоришь. Мужчинам нравится сражаться. Они не представляют себе жизнь без этого. Они будут биться и погибать, а их женам остается лишь оплакивать погибших.

Ее слова встряхнули Изольду. Она зашагала взад и вперед, размахивая руками.

— Но ведь женщины тоже могут сражаться. Конечно, не так, как мужчины. Но в наших силах заставить их уступать нам.

Старуха усмехнулась. Ее хриплый голос в ночной тишине прозвучал словно воронье карканье.

— Милая, неужели ты считаешь, что, убежав от Риса, ты тем самым заставишь его отказаться от цели всей его жизни?

— Нет. — Изольда поникла головой. — Я надеялась на чудо. Может быть, мне удастся найти отца и убедить его… — Но тут, поняв всю глупость своих намерений, она безнадежно махнула рукой и сказала: — Ну что еще я могла сделать?

— Не знаю, — отозвалась Тилли. — Мне трудно что-либо советовать. Но когда попадаешь в трудное положение, очень часто правильное решение лежит на поверхности, надо лишь увидеть его. Все зависит от тебя, Изольда. Но только помни: принимая решение, ты берешь на себя ответственность за все последствия.

— Но каким оно должно быть? Как узнать, прав ты или нет?

Тилли молча развела руками.

— Не знаю, что и ответить. Я сама не всегда в жизни поступала верно, поэтому не могу считать себя вправе указывать, что надо тебе делать. Впрочем, один добрый совет дам. Прислушайся к голосу сердца, пусть оно подскажет тебе нужное решение. И не бойся, если оно причинит тебе много боли. Поверь мне, наш мир полон горя и скорби.

Старуха молча направилась к задним воротам. Изольда же осталась на месте. Что подскажет ей сердцу? Кто знает, что в конце концов может получиться?

Изольда терялась в догадках. Она прислушалась к мерному рокоту волн, к заунывному завыванию ветра. Что же она хотела сделать? Убежать из Роузклиффа, выйти к морю, обогнуть замок и выйти мимо деревни Каррег-Ду на дорогу, по которой должен был прискакать отец. А что дальше?

Неужели она всерьез рассчитывала убедить его отказаться от плана вернуть себе Роузклифф? Неужели он послушался бы ее? Конечно, нет, и в чем-то отец был прав. Но ведь и Рис был прав не меньше, чем отец. Это был его край, его земля, которой столетиями владели его предки. Однако Рис не нуждался в напоминании, кто настоящий владелец этих валлийских земель. С его точки зрения, Фицхью были захватчиками, они не по праву владели землей. Но ведь она сама была наполовину валлийкой, также как ее брат и сестры. Со временем Гэвин, ее брат, станет законным властелином Роузклиффа. Изольда была уверена — он сделает для местных жителей много доброго и полезного. Ничуть не меньше, чем намеревался Рис. Надо было, чтобы обе стороны проявили немного терпения. Если бы Рис оказался чуть-чуть благоразумнее, если бы ей удалось убедить его немного подождать, если бы…

Она окинула взглядом замок — от основания до вершин его башен. Красивое и величественное зрелище. Роузклифф был ее родным домом, но он также был домом Риса. Он помнил скалистый берег еще в ту пору, когда замка не было и в помине, а она стала свидетельницей того, как воздвигалась крепость, как постепенно росли стены и башни. Не случайно Рис так ценил замок, его мощные укрепления, прочность и надежность. Изольда не раз подмечала, как он внимательно изучал устройство замка, оценивал все достоинства и недостатки. Вне всякого сомнения, и отец, и Рис любили Роузклифф. Нельзя ли было сыграть на этом и добиться между ними компромисса?

В такое трудно было поверить. Но Изольда решила попробовать. Во всем, что происходило, не было истинных виновников, просто так переплелись события. Теперь Изольда ясно видела — Рис совсем не был злодеем, напротив, он все время заботился о ней. Во всяком случае, она должна была попытаться примирить отца с Рисом.

Вдруг за ее спиной раздался хорошо знакомый голос:

— Что ты здесь делаешь? О чем думаешь?

— Рис?

Ее удивление было непритворным.

В какой-то момент ее сердце подпрыгнуло в груди в сладком греховном предчувствии. Он искал ее, он пришел за ней, потому что их связывала нить, которая могла послужить основой будущего мира между ними.

Он пересек узкий проход и схватил ее за руку, грубо и бесцеремонно. Благодушное настроение Изольды тут же испарилось.

— Предательница! Тварь!

Она побледнела от жестокой несправедливости его слов.

— Постой! Зачем ты так.

Она пыталась говорить как можно спокойнее.

— Чего ждать? — резко бросил он. — Пока ты соберешь приверженцев из местных жителей, а затем тайком проведешь их в замок, чтобы они перерезали нас, как цыплят, во время сна?

— Нет! Послушай меня, Рис.

— И не подумаю. — Он упрямо мотнул головой. — Я не намерен выслушивать ложь.

— Как ты можешь так говорить?

— Все женщины врут, — бросил он. — Только поэтому они добиваются своей цели.

От возмущения Изольда даже потеряла дар речи. Если бы он ударил ее, возможно, ей было бы не так горько и обидно. Его намеренная грубость быстро заставила ее забыть о мирных намерениях, она не на шутку рассердилась.

— О да! Ты прав, Рис ап Овейн. Конечно, ты все знаешь, во всем разбираешься, особенно в женщинах.

Он крепко схватил ее за руку и повлек за собой к воротам.

— Поговори мне, я ведь все понимаю. Передо мной стоит женщина и беззастенчиво врет мне в глаза. Она будет заниматься с мужчиной любовью, а после того, как страсти улягутся, возьмет да заколет его кинжалом.

Его лицо находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. От него явственно исходили волны презрения и ненависти. Но как же он заблуждался! Она изо всех сил стремилась к миру, а он расценивал ее намерения лишь как желание отомстить. Как же он слеп! Говорить ему что бы то ни было сейчас было совершенно бесполезно.

Рыдания душили ее и не давали ничего сказать в оправдание. Но почему они всегда ссорятся и обвиняют друг друга во всех грехах?! Она тряхнула головой, стараясь избавиться от слез, уже проступивших на ее глазах. Случайно она коснулась его обнаженной груди, ласково провела рукой по выпуклым мышцам и услышала стук его сердца. Ах, если бы она смогла добраться до этого источника тепла и доброты, который, несомненно, скрывался под внешней оболочкой! Может, все изменилось бы к лучшему?!

— Рис…

Он начал стучать в ворота, причем кулак, словно кувалда, проносился прямо над ее головой.

— Какая у тебя тонкая и хрупкая шея, Изольда! Помни об этом и не выводи меня из себя. — Он подтащил ее к приоткрывшимся створкам и толкнул в узкий зазор. — Проходи и ступай в башню. Живо!

Она не стала ждать повторного приглашения — слишком серьезный, если не страшный, был у него вид. Итак, обратно в клетку, в тюрьму, в безнадежность одиночества.