Онлайн книга «Капитан Удача»
|
Нет, этого клика скупщику не видать. Дал и Эну поглядеть — та не верила глазам. Но она первая спохватилась воздать отцу почести. — Отныне мы ваши! — протянула руки и бух перед ним. — Отец, назовите нам свое прославленное имя! Чужак помедлил, точно прицениваясь — стоят ли они брошенных отов. — Зовите меня Форт. Звёздные — р-говорящие, их слова и имена не прожуёшь. — Отец Фойт! я, Шук, ваш верный слуга. — Эну, ваша служанка. — Принято, — отец подбросил пистолет ладонью, потом взял его в обе руки и переломил. Как сухой сучок! во силища у выродка! Шука дёрнуло ледяной искрой по хребту — а ну как ударит? Кулак насквозь пройдёт, как через оконную бумагу. — Чтоб я таких вещей у вас больше не видел. За работу, детки. — Я сейчас бегу к Толстому... — ...а я с отцом останусь, если чего надо. — Шу-ук, — Эну незаметно подёргала дружка за рукав, — дай мне клик. — Зачем тебе? — Козырну. Пусть знает!.. — Ну... на. Ты не очень там. — Не учи. Эну ветром полетела от Развалины с кликом в кулаке; сердце её рвалось наружу. Боль и страх последней недели, сковавшие её, словно цепью, исчезли, казалось, радость исцелила настрадавшееся тело. Держись, Толстый, сунешься ещё своей лапой! Отец вроде не звал — а многоножка вошла, сняла поклажу; крышка у неё наверху отъехала назад, и показались тонкие щупальца. Разомкнув пояс, отец Фойт сбросил башмаки, спустил лохматые брюки — Шук для приличия отвёл глаза. Ну, чужак и чужак, значит, так у них заведено, что на людях раздеться не срам. Одно ясно, что Фойт — чужак отменно крепкий, если ему тьфу на хозяйские мины. Шандарахнуло — пыль столбом, а он целёхонек, только оглушило да ноги поцарапало. За таким не пропадешь. — Пить хочешь? — спросил отец, навинчивая на щупальце головку со щипцами. — Спасибо, отец, — Шук помахал рукой. — Вода вон, в канистре. Очищенная. — После попью, отец. Многоножка струёй воздуха смела с пола остатки песка, разложила брюки и принялась щипцами соединять рваные края. Сожмёт — место цело, и так дальше. Вроде всё улеглось и решилось, а Шук был взбудоражен, душа не на месте. Эну, крыса, упрыгала, хоть бы один «зонтик» оставила! Беспокойство не отпускало, и Шук вынул трубку «сладкого», прыснул в ноздрю пару раз. — Что ты там нюхаешь? — Так, волнуюсь, отец. — Вон же вода, разведи... — Что разведи? — до Шука не дошло. — Эту шипучку вашу. Звёздный, да вдобавок неплод, в люльке охолощённый — где ему знать, как человека в мужском виде крутить может... — Я «пшик» не пью, отец. — Крепковат? — Мне пока рано, отец. Меня мало били. — И долго надо бить, чтобы «пшиком» заняться? — Месяца два до полусмерти. Или подстрелят, а не убьют — тоже... Отец смотрел, как многоножка латает брюки. — Я заметил, что тут на «пшик» недолго перейти. — Морду бить не скупятся, это вы верно сказали. — Давно хулиганишь? — Не особо. Я, как с инкубатора вернулся, сначала ходил в школу, а потом... — Откуда пришёл? — С инкубатора... куда мальков сдают на вырост. И вправду отец с неба рухнул. Шук сам не ждал, а оказался кое в чём умнее его. Смехотища — отца, звёздного, простым вещам учить!.. Шук вежливо, не зарываясь, стал просвещать того, кого бы слушать молчком и мотать на бигуди. — Это такая штука — малёк родится, и его... А маленького даже увидеть не дали, его — в мясорубку! «В мясорубку моего, нашего малька!» — ...его... Мучаюсь, говорю им. — сделайте что-нибудь! А они — терпи, терпи, роды-то терпела, сейчас, немножко... какое немножко! Один плюётся — инструмент, говорит, совсем никуда... пошли менять, а я лежу... — ...его... «А если она побежала и с ней плохо сделается? вдруг кровь потечёт?!.. его... Всё из головы вон! ей же нельзя! наверное...» — Я слушаю. — Отец, — Шук встал. — Можно, я за Эну следом... Я быстро! до выселок и назад. — Сиди. Что с ней станется. — Отец, она после родов, вчера вернулась. — Вот как! Поздравляю. — Да нет, малёк не получился, а как бы с ней... — Понятно, — отец закрыл многоножку. — Покажи её след. Они вышли наружу, многоножка — впереди. — Вот след! и вот... Многоножка дунула вверх по откосу с неожиданной скоростью и скрылась в кустах. — Успокойся. В случае чего домчит ее на выселки. Там есть кому помочь? В автомате Форт был уверен, в свеженанятой служанке — нет. Скорее уж она припустится втрое быстрей, когда паук за спиной закричит, помахивая лапами: «Не спеши, я довезу!» Но хотя бы Шук не будет вскакивать ежеминутно и глядеть в ту сторону. — Помогут... Спасибо вам, отец. — Не за что. Вы ведь отныне мои. Пойдём-ка в тень. Отец сел дочинивать брюки сам — робот отдал ему щипцы. Шук принял ещё понюшку «сладкого». — Так про инкубатор... — Да, простите, отец... Малька посмотрят, какой он, и дают матери, пока он обвыкнется. Потом в инкубатор, там его вырастят быстро и назад. — Сам по себе разве не вырастет? — О-о, это долго ждать, отец. А так — уже сможет ходить, говорить... Форт хмыкнул, потянул свежий шов на разрыв — держит! — и принялся за другой. На транзитных станциях о ТуаТоу рассказывали разное — в частности, что там делают из эмбрионов взрослых болванов, внедряя им в мозг зомбические мысли. Выходит, доля истины в россказнях есть. Затратное, должно быть, удовольствие — младенцев инкубировать... Хотя биотехнологии достигли многого — погрузить тело в тёплый гель, штекер в вену, штепсель в артерию, воздуховод в горло, кишки заполнить безопасной пеной и раскрутить обмен веществ на полную мощность, какой в жизни не бывает. Если поставить это на поток, реально из новорождённых делать подросших детишек за месяцы вместо нескольких лет. — Этих выростков ведь всему учить надо. — Там, отец, главному научат, пока растёшь во сне. А остального дома нахватаешься. |