Онлайн книга «Имена мертвых»
|
— Не падай, барышня, — пробормотал Клейн. — Со мной — дойдешь… Пустые капсулы он сунул в карман — никаких следов не оставлять! Внимательно и быстро осмотрел прихожую. Часы Аника на полу! и их туда же. — А… он… где? — глядя едва не в упор, Марсель не замечала прикорнувшего у стены доктора. — Идем… да не падай ты! — Не… о-ой… — Она захотела повернуть голову, вяло вырываясь из сильных рук Клейна. — Вот пальто… беретка… — спешно, но уверенно Клейн наряжал ее, как неустойчивый манекен. — И — ходу отсюда… — Я… его хочу… — Вот это зря. Движения Марсель становились слабее; ноги подгибались, но она старалась не упасть. Клейну предстояло быстро и незаметно ускользнуть из дома Людвика. Это был старый, дважды довоенный дом английского образца, где каждый подъезд принадлежал одному владельцу; по сути — семь отдельных, узких и высоких трехэтажных домов, стиснутых боками друг к другу в единое строение. Парадные входы находились в глубине миниатюрных двориков, выглядывая из-под балконов бельэтажа претенциозными уступчатыми порталами; слева от каждого дворика — закругленный по фасаду выступ, изображающий башенку со шпилем; венчал семейную ячейку мезонин под черепичной крышей. Сзади второй выход открывался в садик, отделенный от переулка решеткой с воротами для автомобиля; гараж находился во флигеле, продолжавшем по левой стороне дома череду служебных помещений: кладовых, кухни и бывших комнат прислуги. То есть дом имел три выхода — на Сколембик, в сад и через гараж к переулку. Кухарка и горничная приходили и уходили через дверь, ведущую в сад, парадным входом не пользовались. Заранее подобрать ключи, раскодировать замок со сменным кодом, «заглушить» Людвика — для Клейна, пятьдесят лет прослужившего в спецназе у Герца, это не было проблемой. Но как вывести и усадить в машину заметно «отъехавшую» барышню, если известно, что со Сколембик за входом следят две сочувствующие ей особы, которые наверняка заметили, как он вошел почти следом за Людвиком и Марсель? А машина стоит на Сколембик… вряд ли они будут спокойно наблюдать, как он потащит Марсель через улицу. Если вчерашний урок им не впрок — чего доброго, поднимут переполох. Солнце уже село, небо заволакивает, фонари еще не зажглись — видимость в переулке не идеальная… эх, еще бы час выждать, пока совсем стемнеет, но времени нет. Клейн сгреб Марсель, чтобы она случайно не взбрыкнула, и свободной рукой набрал номер Аника. — Фортуна. — Брэк, — мигом отозвался Аник. — Ну? — Живо сюда, пулей! к задним воротам — я жду. — Вас понял, конец связи. — Кл-лейн… — заныла Марсель в полубреду, — мне пло-о-о-хо… — Милая, потерпи чуток. — Чтобы у девушки не заплетались ноги, Клейн взял ее на руки и понес по коридору к заднему выходу. — О-ой, как… м-м-м… «Все у девчонки в голове перепуталось, — обеспокоенно думал Клейн. — А ну как заорет?..» Дальше, дальше, не задерживаться. Скоро ли Аник успеет? В садик вышли без стука — дверь смазана на совесть, замок пригнан отлично. Здесь низкорослые деревья — хоть какой-то, но заслон от любопытных глаз. Клейн бережно поставил Марсель, оправил на ней пальто; туманно озираясь, она шагнула — бог весть, куда ее повело — нога подсеклась, но Клейн был начеку. — Не ходи сама, держись тут. — Рука его показалась Марсель прочной, как стальная труба. — Зачем мы уходим?.. Клейн?., а?.. — Чтоб нас твой папа не догнал. — Он… — Марсель пошевелила бровями, наморщила лоб, — ты его у-бил… — Нет, поспать уложил. — Голова болит… — Мысли Марсель плавали врозь; земля ощутимо покачивалась, Клейн — странное у него лицо! — то мутнел, то виделся ясно, словно в глазах не ладилось с фокусировкой. — Тошнит меня… «Вытошнит — придется в карман собирать», — вздохнул Клейн, стягивая и комкая в кулаке маску. К воротам подрулил маленький голубой «марч», позавчера взятый Аником напрокат; Марсель удалось усадить в него быстро, без суеты — и Клейн вразвалочку затопал налево, к Кюссетер, а Аник поехал направо — переулками, переулками, — на Фельтен-стайн. Чтобы выйти засаде в тыл, Клейн дал порядочный круг по скверу, но застал на посту одну Долорес — где же резвушка Ана-Мария? а, вон она, обнюхивает припаркованный «вольво». Он глянул на часы — 17.16 — быстро мы управились, однако! потом обошел сквер, продолжая круг против часовой стрелки, с кучкой студентов пересек Университетскую и направился к своему автомобилю. У третьего подъезда дома 25 по Сколембик уже стояла, ярко моргая лампами на крыше, темно-синяя машина с белой полосой и зеркально перевернутой надписью «AMBULANCE» на капоте. * * * Среда, 18 декабря 1968 года. Колесо истории вращается неровными рывками — то студенческие беспорядки в Париже, то Советы ввели войска в Чехословакию, то Англия — в Ольстер. Но Герц и Клейн не замечают перемен в Европе. С апреля они плотно заняты. Клейн старательно роется в старых газетах, делает выписки и посещает тюрьмы. Тюремная администрация без энтузиазма, но легко идет ему навстречу. Клейн представляется как Вильгельм Копман, сотрудник кафедры антропологии Мюнсского университета. Тема научных изысканий его шефа, приват-доцента Гефенейдера, — «Анатомические стигмы преступных индивидуумов». Френология и ломброзианство бессмертны. Всегда хочется увязать форму черепа и длину носа со свойствами характера. Для ученого, дерзнувшего заняться этим, главное — не забираться слишком далеко, чтобы на тебя не легла тень свастики. Гитлер так опорочил антропометрию, что под подозрением оказались даже обмеры для расчета ботинок и колготок. Эксгумацией на тюремных кладбищах Герц и Клейн занимаются по ночам. Изъятие останков оформляется по всем правилам; приват-доцент обязуется вернуть «трупный материал» в кремированном виде. Пепел не проанализируешь, чей он. Они по очереди смотрят сквозь глазок в камеру изолятора. Образчик 8 из экспериментальной серии просыпается. * * * Он возвращается из смертного сна в явь. Окаменевшее, застывшее во вне сознание оттаивает постепенно; оживает память — яркие, мучительные, зримые картины. «Сын мой, я пришел к тебе со словом утешения…» «Святой отец, я в этом не нуждаюсь. И никаких обрядов, баста. Если хотите сделать что-нибудь хорошее — передайте им, что у меня есть последнее желание». «Аник, обед прямо из ресторана. Сигареты, вино — угощайся. Добрый совет: вспомни свои лучшие деньки, выпей — и плюнь на все». «К черту! я хочу увидеть солнце, посмотреть на море. Вызови начальника!» |