Книга Пятый свидетель, страница 78 – Майкл Коннелли

— А в случае с Луисом Оппарицио что заставило вас направить ему целевое письмо?

— Ну, это имя нам с напарником было хорошо известно, поскольку оно часто всплывало в других делах, над которыми мы работали. Не обязательно в криминальном аспекте, но компания Оппарицио была тем, что мы называем мельницей по перемалыванию собственности. Она осуществляет всю бюрократическую работу и оформляет документы на изъятие домов для многих банков, работающих в южной Калифорнии. Таких дел тысячи. Поэтому мы наблюдали за АЛОФТом и знали, что имеются жалобы на методы, которыми пользуется компания. И поэтому же мы с напарником решили посмотреть на эту компанию пристальней и послали ее главе письмо, чтобы увидеть, какая реакция последует.

— Означает ли это, что вам была важна только реакция?

— Нет, не только. Как я уже сказал, из этого места шло довольно много дыма. Нам было важно найти его источник, огонь, а иногда реакция получателя письма подсказывает нам, как действовать дальше.

— К тому времени, когда вы составили и отослали целевое письмо, располагали ли вы какими-нибудь доказательствами криминальной деятельности Луиса Оппарицио и его компании?

— В тот момент еще не располагали.

— Что произошло после того, как вы послали письмо?

— Пока ничего.

— Луис Оппарицио ответил на него?

— Мы получили ответ от его юрисконсульта, в котором говорилось, что мистер Оппарицио приветствует расследование, поскольку оно даст ему возможность показать, что он ведет дела честно.

— Воспользовались ли вы этим предложением, чтобы начать расследование в отношении мистера Оппарицио и его компании?

— Нет, пока не успели. У нас в работе несколько других дел, которые обещают оказаться более продуктивными.

Прежде чем задать последний вопрос, Фриман заглянула в свои записи.

— И наконец, агент Васкес, находятся ли в данный момент Луис Оппарицио или его компания под следствием в рамках деятельности вашей специальной комиссии?

— Технически — нет. Но мы планируем продолжить работу по этому письму.

— Значит, ваш ответ — нет?

— Верно.

— Благодарю вас, агент Васкес.

Фриман села. Она сияла, явно довольная теми показаниями, которые выудила у агента. Я встал и с блокнотом, в котором было записано несколько вопросов, пришедших мне в голову во время прямого допроса, вышел на трибуну.

— Агент Васкес, имеете ли вы в виду сообщить присяжным, что лицо, которое в ответ на ваше целевое письмо не явилось к вам немедленно с признанием, является невиновным в каких бы то ни было правонарушениях?

— Нет, конечно, нет.

— Поскольку Луис Оппарицио не связался с вами, считаете ли вы его теперь свободным от всяческих подозрений?

— Нет, не считаю.

— В порядке ли вещей для вас направлять целевые письма лицам, с вашей точки зрения, совершенно невиновным в какой бы то ни было преступной деятельности?

— Нет, это не в моих правилах.

— Тогда где граница, агент? Что должен сделать человек, чтобы вы направили ему целевое письмо?

— В принципе, если вы попадаете в поле моего зрения в связи с какой-нибудь подозрительной деятельностью, я провожу предварительную проверку, в результате которой могу прийти к решению направить такое письмо. Мы не рассылаем их направо и налево. Мы твердо знаем, что делаем.

— Вы, или ваш коллега, или кто-нибудь еще из специальной комиссии беседовали с Митчеллом Бондурантом о методах работы АЛОФТа?

— Нет, с ним никто из нас не говорил.

— А собирались?

Фриман запротестовала, назвав вопрос расплывчатым. Судья поддержал протест, но я решил подвесить вопрос, оставив его без ответа, — пусть присяжные гадают.

— Благодарю, агент Васкес.

После Васкеса Фриман вернулась к заранее составленному списку свидетелей и вызвала садовника, который нашел молоток в кустах возле дома в полутора кварталах от места преступления. Его показания были краткими и не содержали откровений сами по себе; пока не будет установлена их связь с результатами, полученными в криминалистической лаборатории, они ценности не представляли. Я заработал малозначительное очко, заставив садовника признать, что он работал с этими кустами или в непосредственной близости от них по меньшей мере двенадцать раз, прежде чем нашел молоток. Это было маленькое семечко, которое я посеял для присяжных, — мысль о том, что, возможно, молоток попал туда спустя много времени после убийства.

Вслед за садовником обвинение быстро опросило владельца дома и полицейских, которые отвечали за доставку молотка в криминалистическую лабораторию. Я не стал даже утруждать себя перекрестным допросом, поскольку не собирался оспаривать ни то, что молоток являлся орудием убийства, ни то, что он должным образом был доставлен в лабораторию. Мой план состоял в том, чтобы признать не только то, что именно этим молотком убили Митчелла Бондуранта, но также и то, что этот молоток принадлежал Лайзе Треммел.

Это будет неожиданным, но единственно возможным ходом со стороны защиты, чтобы поддержать гипотезу о том, что мою клиентку подставили. Версия Джеффа Треммела, что настоящий молоток может находиться в багажнике «БМВ», который он бросил, когда сбежал в Мексику, мало чего стоила. Циско удалось разыскать машину, которая все еще принадлежала дилерской конторе, где когда-то работал Джефф Треммел, но никакого молотка в багажнике, разумеется, уже не было, а человек, отвечающий за автомобильный парк, сказал, что его никогда там и не было. Я отказался от использования истории Джеффа Треммела, сочтя ее просто попыткой с его стороны урвать денег за информацию, которая могла бы оказаться полезной для его бывшей жены.

Серия показаний, касающихся орудия преступления, закончилась перерывом на ленч, который судья, как это уже вошло у него в привычку, объявил на пятнадцать минут раньше срока. Повернувшись к своей клиентке, я пригласил ее перекусить вместе со мной.

— А Герб? — сказала она. — Я обещала пойти на ленч с ним.

— Герб может присоединиться.

— Правда?

— Конечно, почему бы нет?

— Потому что я думала, что вы не… Не важно, пойду позову его.

— Хорошо. Поедем на моей машине.

Я велел Рохасу подобрать нас, и мы поехали по бульвару Ван-Нуйс в «Гамлет» неподалеку от Вентуры. Этому заведению насчитывался не один десяток лет, и хотя с тех пор, как оно называлось «Гамбургеры Гамлет», категория его повысилась, еда осталась прежней. Поскольку судья отпустил нас чуть пораньше, мы избежали очереди, нас сразу провели в кабинку.

— Обожаю это место, — сказал Дэл. — Но очень давно здесь не бывал.

Я сел напротив Дэла и своей клиентки и оставил без ответа его восторги по поводу ресторана. Мне было не до того, я соображал, как лучше выстроить свою игру.