Онлайн книга «Лишнее золото. Судьбы цвета хаки»
|
Еще полчаса – и над горным хребтом встанет яркий круг солнца, разгоняя серую хмарь прерий. Уже сейчас слышны голоса просыпающихся птиц. Вот одна захлопала крыльями, будто разминаясь после долгого сна. От земли потянуло сыростью… – Где ты раскопал этот антиквариат? – поежился Поль, рассматривая разобранную винтовку. – Устроил археологические раскопки у ворот Ордена? – Тоже мне – антиквариат… – спокойно отреагировал его собеседник. – Много ты понимаешь! Для своего времени это был не самый плохой вариант. Тебе с ней послужить уже не довелось? – Можно сказать, что нет. Эту модель первой получила жандармерия. К нам они попали позже, году в восемьдесят седьмом, и всего несколько штук. Наш tireur d’élite [20] днями на стрельбище пропадал. По его словам, новая винтовка лучше, чем FRF1, но с «ремингтоном» она и рядом не лежала. – «Ремингтон», – пробурчал Карим, любовно поглаживая пластиковое ложе, – нашел, с чем сравнивать! FRF2 – это… В общем, она мне дорога́. Как память. – Ну, раз память, – хмыкнул Нардин, – то и держал бы в шкафу. С памятной табличкой на прикладе. «Дарагой памят длия Карым, да продлит Аллах его жызненный пут и усыпет розами…» – Нафедли навсек [21] , а? – лениво отмахнулся алжирец. – Ладно, не обижайся. А если серьезно – где откопал? Я французского оружия в этом мире почти не встречал. – Один чудак на комиссию сдал. – Из наших? – дернул бровью Поль. – Нет, мирный француз из канадского Жонкьера. Что с собой возьмешь? – Если нарвемся на большую банду абреков, то сколько ни грузи – все равно мало будет. Кстати, надо бы твою машину глянуть. Набрал, будто на полгода уходим… – Хорошо, – согласился Карим, – некоторые вещи можно оставить. Мужчины спустились с веранды во двор, где стоял «лендровер». – Что это у тебя такое? – спросил Нардин. Дно багажного отсека занимал плоский бак (толщиной сантиметров двадцать, не больше), сваренный из нержавеющей стали. – Запасной, – алжирец хлопнул по нему ладонью, – почти двести литров. Я в Аламо залился под пробку, а потом сам знаешь – один Аллах ведает, где можно застрять. – Что еще у тебя с собой? – Поль, будто сам не знаешь, что у меня может быть… – Он заложил руки за ремень и начал перечислять: – Два рюкзака. Один большой, с пожитками, для устройства лагеря, и один – «трехдневка». Дальше рассказывать? – Рассказывай, конечно. Тебе дай волю – весь дом в джип загрузишь. – Ты всегда был сторонником аскетизма, Медведь. – Я за разумный вес. Тем более в рейде. Рассказывай. – Ящик сухих пайков, канистра с питьевой водой и небольшая солнечная батарея. Из оружия – РПКМ, «снайперка», которую ты видел, и пистолет. К пулемету – четыре «банки» по семьдесят пять патронов и два цинка. Триста патронов для винтовки и двести для «беретты». Еще два «Клеймора» и пять гранат. А ты что возьмешь? – Пулемет пусть Никита возьмет. Любит он с такими железками играться. Стреляет неплохо. – И моложе… – Сам подумай – куда тебе, старому, с грузом и пулеметом по горам бегать? – Что верно, то верно, – покачал головой мужчина, – не двадцать лет… – И даже не тридцать. Винтовку, думаю, тоже можешь оставить. «Ремингтон» возьму, так что твоя «память» пусть здесь полежит. В общем, – Поль немного помолчал, – чтобы с патронами не мудрить, возьмем два «калашникова» под 7,62x39 с подствольниками, твой пулемет и «ремингтон». У тебя два цинка и у меня, в арсенале – четыре. Двести патронов к винтовке. В довесок к «Клейморам» – три МОН-50 и цинк гранат для подствольника. Еще бы «горных» гранат в Рио достать, так было бы совсем хорошо. Ну и личное оружие. – Опять свой «кольт» из шкафа вытащишь? – ухмыльнулся Карим и поднял указательный палец. – Ах да, забыл! Тоже – «память»… Слушай, оставь дома это «наследие предков»! – Обойдешься. Я его на две твоих «беретты» не променяю! Значит, с оружием решили? – Мины – это хорошо, – алжирец огладил бороду. – Уходить громко будем? – Хотелось бы тихо, но знаешь, как бывает… Тем более – перевал, дьявол его раздери… Пострелять все равно придется. – Не впервой… – Что со связью? – Как ты просил – в машине стационарная и три переносных, с гарнитурами. – Ладно, – кивнул Поль, – пока твой брат не приехал, пойду собираться. Буди Никиту, хватит ему спать. И соберите альпинистское снаряжение. – Придется лезть? – поморщился Карим. – Невысоко. То есть сначала невысоко, а потом неглубоко. – Хоть это хорошо, – вздохнул алжирец и ушел в дом. Через несколько часов во дворе стало шумно. Раздавался гортанный говор, было слышно, как Карим что-то объяснял приехавшим людям. Наверное, правила поведения в Шато Нардин. Стращает небось всеми карами небесными. В комнату вошел Никита и, улыбнувшись, кивнул в сторону веранды. – Отец, там Карим своего младшего брата по стойке «смирно» строит. А заодно и троих племянников. Он всегда так? – Карим? – переспросил Поль. – Да, это у него врожденное. – Интересный он человек. Вроде мусульманин, а абреков ненавидит… – Просто он правильный мусульманин и Коран внимательно изучал. К тому же вырос во Франции. Отец и дед были легионерами. Это, знаешь ли, накладывает свой отпечаток на семью. Поэтому он и поселился в Кадизе, а не в Джохар-Юрте. – А русский язык откуда так хорошо знает? – Его дед служил с русскими. В двадцатых годах их было много в Легионе. Вот старик и заставил внука выучить. Потом, чтобы язык не забыть, Карим часто со мной на русском говорил. Ты уже собрался? – Да, отец. Осталось личные вещи в машину загрузить. – Иди, я сейчас приду… Когда Никита ушел, Поль открыл шкатулку, стоящую на комоде, и достал оттуда небольшой, плотно запакованный сверток. Подержал его в руке, словно взвешивая, но, немного подумав, убрал обратно. Рядом лежала простая черно-белая фотография, на которой изображена молодая женщина, сидящая на капоте запыленного джипа. Фотограф поймал удачный момент – ее волосы красиво разметал ветер, а взгляд был задумчивым и немного грустным. Будто она заранее знала все, что произойдет через несколько месяцев. Нардин еще раз посмотрел на фотографию и бережно положил на место. Через несколько секунд он взял рюкзак, стоящий у двери, и, не оглядываясь, вышел из комнаты. |