Книга Проклятый горн, страница 45 – Алексей Пехов

— Не понимаю.

— Так пойми уже наконец. — Павел не повышал голоса. — Риапано запретил Братству вмешиваться. Они взяли под контроль это дело, и никто из нас не будет обострять отношения с клириками. Если они сочтут, что мы вставляем им палки в колеса…

Он не стал продолжать, давая всем возможность самим представить, какие неприятности получит на свою голову Братство, если будет лезть в дела Церкви.

— У ди Травинно свой интерес. Им есть за что отправить кузнеца на костер, — произнесла Николет. — Но в свете сегодняшнего рассказа я вынуждена согласиться с Бивоем и отсутствующими магистрами. Мы должны действовать, несмотря на запрет.

— Это опасно. — Стёнен повозился в кресле. — Настолько опасно, что риск не стоит игры.

— Поддерживаю, — проронил Павел. — Орден и так шныряет по нашей территории. После того как мы забрали их ученика, им нужен лишь повод, чтобы испортить нам жизнь. А ослушавшись Риапано, мы поднесем им этот повод на блюде, Николет.

— Я все это время молчала, — произнес бархатистый женский голос с мягким и приятным акцентом уроженки Прогансу. — Но теперь скажу. Вы все правы. Одни в том, что инициатива для Братства может выйти боком, после того как нам прямым текстом сказали, что с человеком, покушавшимся на кардинала Урбана и заварившим всю ту кашу в Шоссии, разберутся без нашего участия. Другие в том, что нельзя спокойно терпеть возможные кражи клинков или того хуже — убийство стражей ради их кинжалов. И раньше я склонялась к мнению большинства, но…

— Но? — В интонациях звонкой Миланы было слышно неприкрытое удивление. — Консервативнее тебя нет в совете, Луиза. Неужели ван Нормайенн смог растрогать твое сердце, словно ты Гертруда?

Раздались негромкие, вежливые смешки.

— Жаль, что он не растрогал твое, — с насмешкой ответила магистр. — Надеюсь, все признают, что кузнец опасен для Братства?

Луиза подождала несколько мгновений, но ей так никто не ответил. Молчание было красноречивее любых слов.

— Хорошо. Просто прекрасно. А теперь давайте говорить откровенно — мы лишь можем предполагать, что сделают клирики с кузнецом, когда найдут его.

— Если найдут, — внес поправку Стёнен.

— Будем исходить из хорошего и думать о плохом. — Луизу не удалось смутить. — Что они с ним сделают? Убьют? И если да, то насколько быстро? Можем ли мы доверять их слову в столь щепетильном вопросе?

— Понимаю, куда ты клонишь, — вздохнул Димитр. — Уверен, что каждый из нас думал об уединенном монастыре на окраине мира, коих у церковников больше, чем гостий в дарохранительнице. Слишком ценный приз, чтобы его так просто уничтожить. По крайней мере, веди я политику Риапано и попадись мне такой человек в руки, я бы выпотрошил его без остатка. Узнал бы все, что можно. А уж после отправил погреться на огоньке.

— Верно, — одобрительно сказала Луиза. — Гертруда, хотите вы или нет, на прошлом совете была права. Темный кузнец обладает опасными знаниями для Братства. И если эти знания умрут вместе с ним, не доставшись никому другому, кто в будущем способен использовать их против стражей, никто из нас плакать не станет.

— А если бы он попал в руки к нам? — как бы между делом поинтересовалась Милана.

— Я бы прикончил его, — тут же ответил Стёнен. — Сразу. Не навлекая риск на Братство. Мы единственные, кому не нужны его тайны. Они нам лишь вредят. И если мы их узнаем, то рано или поздно те выплывут наружу. Не стоит повторять ошибки прошлых магистров.

Я понял, что он намекает на записи, которые во время раскола достались Ордену и привели к появлению Хартвига, но сохранил невозмутимость. Не входящему в круг теней не полагалось знать такие подробности.

— Но! — Мне показалось, что Стёнен многозначительно поднял палец. — Все это теория. Потому что мы не будем плевать в чашу с освященной водой.

— Действительно, — согласилась Луиза. — Братство не должно стоять за этим. Мы не будем отдавать приказ стражам. Мы не станем финансировать операцию по поиску и уничтожению неизвестного и привлекать третьих лиц. Но и оставаться в стороне не должны. Мое предложение таково: среди стражей вполне может найтись тот, кто действует по своему усмотрению, игнорируя приказы, даже если это приказы магистров. Самой подходящей кандидатурой мог бы быть человек, который уже ослушался, и об этом известно не только в Братстве, но и в Церкви.

Я бы, пожалуй, расхохотался, но, боюсь, мой смех могли расценить неверно.

— И что бы делал этот человек? — осторожно, точно пробуя слова на вкус, спросил я, все еще не в состоянии решить для себя, хорошо или плохо ее предложение.

— Смотреть, слушать, искать. Не отвлекаясь на свою основную работу. То есть магистры не станут посылать такого стража в разные части света, отнимая у него время от основного и самого важного задания.

— И когда… если этот человек найдет кузнеца?

— Он пришлет сообщение в Братство. И то в мудрости своей решит, что делать дальше, — произнес Бивой, массивная плечистая фигура в объемном балахоне-тени.

Это было очень неопределенно. Например, магистры решили бы оставить все как есть. Или захотели сдать кузнеца клирикам. Или отправить наемных убийц. Все зависит исключительно от того, в какую сторону будет дуть ветер в тот момент, когда я пришлю сообщение. Течение политической реки стремительно и совершенно непредсказуемо.

— Чушь. Бред. И глупость, — припечатал Павел. — Даже такой упрямец, как ван Нормайенн, не станет молчать, когда его растянут на дыбе.

— Конечно, — мягко ответила Милана. — Но даже если он признается, мы все будем отрицать и говорить, что он нарушил приказ и совет здесь ни при чем. Люди под пытками сочиняют и более сложные истории. У Риапано не будет прямых доказательств. Но, думается мне, мы очень торопим события. До тех пор пока не найдут темного кузнеца, об этом развитии можно не думать.

— Я вообще не уверена, что его можно найти, — проронила Николет. — Риапано занимается этим уже долгое время, и толку чуть. Там, где уже безрезультатно задействованы сотни, одиночка никогда не справится. Ты ставишь вопрос на голосование, Луиза?

— Да.

— Хорошо, — вздохнула один из самых старейших магистров. — Хорошо. Кто против того, чтобы ван Нормайенн и дальше занимался этим делом?

— Я, — сказал Павел.

— И я, — отозвался Стёнен.

— Слишком рискованно. — Григорий сегодня был крайне осторожен.

Его поддержали еще трое магистров, ранее молчавших.

— Результат очевиден, — развела руками Николет. — Шестеро против пяти. Предложение не проходит.

— Отчего же? — Луиза вышла на свет.

Она была полной и миловидной, с пушистыми светлыми ресницами и растрепанными волосами, сейчас бледно-синими из-за падающего света. Она показала два тяжелых кольца, лежащих на ее узкой ладони.