Книга Проклятый горн, страница 60 – Алексей Пехов

— Не приведи Господь, кто узнает, с какими мясниками мне приходится драться плечом к плечу, — закатил золотистые глаза Сиокко.

Черо с усмешкой протянул инквизитору трофей, тот хладнокровно окунул палец в капавшую на пол кровь.

— Что вы собираетесь делать? — полюбопытствовал я.

— Еретичка сбежала. Я планирую отправиться за ней.

— То есть открыть портал?

— Если вы обратите внимание, то увидите, что линии очень старые. Их оставил кто-то из живших здесь ранее. Подозреваю, что это так называемая техническая магия — колдун создает ворота, но, чтобы активировать их, другим людям не требуются способности.

— Надо всего лишь провести ритуал, — поддержал инквизитора вьеф. — Он прав, кровь Темнолесья. Это вполне может сработать.

Но не сработало. Ничего не получилось, и Черо, судя по его довольному виду, был счастлив подобному обстоятельству. Рихар заметил это, буркнув:

— Чему ты радуешься? Мы не взяли бабу, а значит, получим меньше оговоренной суммы.

— Ты хоть и щенок, но соображаешь, — не остался в долгу опытный наемник. — Но я слишком не люблю темное колдовство. Так что к черту деньги.

— Помолчите оба, — негромко попросил инквизитор, и тут же наступила тишина. — Это не весь механизм, Людвиг. Возможно, ваша душа о чем-то умолчала?

— Проповедник? — повернулся я к старому пеликану.

Тот в раздражении всплеснул руками:

— Я, по-твоему, должен был следить за всем, что делали эти христопродавцы?! Она возила пальцем по линиям и ничего не говорила. Ну… потом, кажется, достала зеркальце.

— Зеркальце, — мягко произнес я. — Очень здорово, что ты все-таки вспомнил.

— Слушай, Людвиг. Я вообще жалею, что рассказал об этом. Ты, надеюсь, не собираешься идти ни в какие порталы?

Сиокко кулаком разбил висящее на стене дорогое флотолийское зеркало, подхватил длинный треугольный, похожий на нож осколок, вложил его в протянутую руку инквизитора. Отец Март мгновение подумал, затем приложил его к одной из линий. Нахмурился, вздохнул и пристроил на другом конце рисунка.

В воздухе появилось отраженное изображение с пола, и Черо шарахнулся назад, крестясь и бормоча молитву. В центре призрачного тетраэдра проступило темное пятно, как будто кто-то поднес бумагу к пламени свечи. Наконец «жар» «прожег» воздух, и в нем появилось неровная, чуть подрагивающая дыра, ведущая в точно такую же комнату.

— Уф! — Рихар закрыл нос рукавом куртки. — Что за вонь?

Это было то, что я почувствовал, когда мы выбили дверь, только в несколько раз сильнее. Запах влажного, жаркого леса вперемешку со сладким ароматом гнилого мяса.

— Осмотрительно ли лезть в эту бесовскую нору, инквизитор? — Всем своим видом Черо отвечал на собственный вопрос.

— Если я оставлю еретичку безнаказанной, Господь спросит с меня. Как и с тебя, мой друг. — Отец Март встал с колен. — Но, конечно, служение Господу у нас с тобой разное. Поэтому иду я, а ты остаешься здесь и никого не подпускаешь к порталу. Мне нужно, чтобы никто не смог его закрыть с этой стороны. Понимаешь?

— Да, инквизитор. Никто не пройдет. — У наемника сразу же прибавилось уверенности.

— Рихар, останься с ним. Не спорь. Здесь ты справишься лучше. Со мной пойдет Сиокко. Людвиг, вас я ни о чем не прошу. Вы и ваша душа и так сделали больше, чем я ожидал. Когда вернусь, то выполню все наши договоренности.

— Не так быстро. — Я закрыл ему дорогу. — Я привык доводить дела до конца, отец Март. Не люблю все бросать на половине.

— Господи! Заставь его одуматься! — возопил Проповедник в пространство.

Пес Господень переглянулся с вьефом и принял решение:

— Вы взрослый человек, Людвиг. Я не тот, кто станет вас останавливать.

Поначалу все шло неплохо. Мы оказались в зеркальной копии особняка герцогини, с той лишь разницей, что огонь здесь горел белым и совершенно холодным пламенем. Шли пустыми коридорами, залами, заглядывая в комнаты. Слой пыли и паутины на полу и вещах говорил, что тут давно никого нет. А возможно, никогда и не было.

— Что это за место? — спросил я, пока вьеф, точно охотничья собака, метался впереди, заглядывая в каждый угол.

— У меня лишь теория. Мы в кроличьей норе, Людвиг. Перед нами лаз для того, чтобы всегда имелась возможность сбежать быстро и далеко. Дабы такие, как я, их никогда не поймали.

— Но все же вы сюда пробрались.

Он лишь развел руками:

— Мне просто повезло. Шанс не открыть портал был куда выше. По сути я попал сюда лишь благодаря вашей помощи.

Затем мы услышали звук, словно капли воды срывались с потолка подземной пещеры, бились о камни, и звонкое эхо разлеталось во все стороны, двоясь, троясь, превращаясь в странный шепчущий гул, точно какой-то безумец неразборчиво шептал во мраке.

На острых ржавых перилах, похожих на разросшийся терн, лежало тело с тремя десятками ран. Кровь темным зловещим ручьем стекала по ступеням и исчезала в намокшем ковре, постеленном на полу.

Отец Март хладнокровно изучил мертвеца, у которого отсутствовала правая нога.

— Вот, Людвиг, — сказал он мне, сделав шаг в сторону. — Полюбуйтесь. Когда отсутствует мертвечина, они не гнушаются питаться и свежей плотью.

— Ты так в этом уверен? — Сиокко не нравилось увиденное, и бурая шерсть у него на загривке стояла дыбом.

— По-твоему, он оставил ногу у портала, приковылял сюда на одной и решил отдохнуть?

— Работал мясник-недоучка. Расчленял, точнее, кромсал по бедренному суставу, но очень неаккуратно. — Я обратил их внимание на этот штрих.

— Может, недоучка, а может, и женщина. Покойник одет в платье слуг герцогини. — Инквизитора перестал интересовать труп, но я все же продолжил:

— Тот, кто делал это, торопился. Но он не мог знать, что мы идем за ним. Беглецы уверены, что портал закрыт и никто сюда не попадет.

— На что вы намекаете, Людвиг? — Инквизитор все еще не понимал.

— Подумайте сами. Неужели люди были так голодны, что убили и расчленили одного из своих прямо в пути? Не думаю. Но им требовалось мясо. И, как я уже сказал, они спешили.

Он сложил руки на груди, произнес, глядя куда-то вниз, во мрак:

— Мясо — это плата за проход. И они желали отдать ее как можно быстрее.

— Озвучиваете мои мысли. Давайте и мы не станем задерживаться.

Иллюзорный дом оказался куда просторнее дома настоящего. Комнаты, коридоры, залы сменяли друг друга до бесконечности. Мы больше не плутали, дорога была одна, и ее отмечали следы тех, кто прошел здесь раньше, оставленные в густой пыли. Вся мебель оказалась гнилой, серебро потемнело, бронза стала темно-зеленой, ткань распадалась на глазах, стоило лишь коснуться ее.